были самые разные:
Причина - неправильная структура заработной платы, неправильные тарифные сетки, "левацкая" практика выравнивания зарплат. На ряде заводов шкалы заработной платы составляются таким образом, что практически стирается разница между квалифицированным и неквалифицированным трудом, между тяжелой и легкой работой. Следствием уравнивания зарплат является то, что у неквалифицированного рабочего нет стимула стать квалифицированным рабочим, и он лишается перспективы продвижения по службе; в результате он чувствует себя "гостем" на фабрике, работающим лишь временно, чтобы "заработать немного денег", а затем уйти, чтобы "попытать счастья" в другом месте. В результате ... квалифицированный рабочий вынужден переходить с завода на завод, пока не найдет тот, где его мастерство оценят по достоинству".
Неравенство стало гораздо ниже в Советском Союзе после периода "высокого сталинизма" и всегда было довольно низким в других социалистических странах. Тем не менее, факт заключается в том, что членство в государственной и партийной бюрократической иерархии играло в социалистических системах ту же роль (в плане распределения доходов), что и владение капиталом в капиталистических системах. Исходя из этого, можно сделать всего один шаг вперед, чтобы утверждать, что функционально социалистические общества были классовыми, даже если господствующий класс отбирался и управлялся по-другому и, что важно, не мог передавать большинство своих приобретенных преимуществ из поколения в поколение. d Милослав Янич Иевич в 1977 году сообщил о выводе, который не был удивительным. Чем выше было положение человека в государственной иерархии - как члена коммунистической партии и по уровню доходов, - тем больше вероятность того, что он верил в бесклассовость общества (см. таблицу 7.5, столбец 3). Лишь 27 % опрошенных из высшей группы по уровню доходов считали, что система носит классовый характер, в то время как 44 % опрошенных из беднейшей группы. Идеи, оправдывающие существующую систему, были наиболее популярны среди тех, кто получал от нее выгоду.
Таблица 7.5 Представления о классовом характере социалистической системы
Уровень дохода (на душу населения)
Социальная система:
(3)
Соотношение (1) / (2)
(1)
На основе класса (%)
(2)
Не на основе класса (%)
Менее 500 динаров
44
32
1.38
501-1,000
39
32
1.22
1,001-1,500
39
39
1.00
1,501-2,000
40
40
1.00
Более 2 000
27
52
0.52
Члены LCY
32
51
0.63
Не члены
40
28
1.43
Примечание: Респондентам был задан вопрос: "Есть ли в нашем [югославском] обществе различные социальные классы?". Числа, ответившие "не знаю", здесь не показаны. Обратите внимание, что в опросе участвовали только жители городов. ЛКЮ - Лига коммунистов Югославии.
Источник данных: Miloslav Jani ć ijevi ć , "Klasna svest i dru š tvena struktura" [Классовое сознание и социальная структура], in Društveni slojevi i društvena svest [Social groups and social consciousness], ed., Mihailo Popovi ć , Silvano Bol č i ć , Vesna Pe š i ć , Milosav Jani ć ijevi ć , and Dragomir Panti ć (Beograd: Centar za sociolo š ka istra ž ivanja, 1977), 214-215.
Рассмотрение формирования и распределения доходов позволяет обойти трудоемкие идеологические исследования, которые в прошлом пытались определить точную классовую природу социалистической экономики и провести различие между социальными классами (нежелательными) и социальными слоями или социальными стратами (приемлемыми). Это по-прежнему остается задачей социологов, но экономисты могут рассматривать бюрократическую иерархию доходов как сходную с капиталистической иерархией. Как сказал Бранко Хорват, "в то время как капиталист участвует в распределении социальной прибавочной стоимости пропорционально своему капиталу, бюрократ участвует пропорционально своему статусу в иерархии власти".
Заметка о Китае. Ситуация в Китае в период социализма отличалась от ситуации в СССР и странах Восточной Европы. Если в тех и других "желанным" итогом революции было упразднение классов и отношение ко всем как к государственным рабочим, а отступления от этого "идеального" типа (например, частное сельское хозяйство) рассматривались как временные аномалии, то в китайской революции формально сохранялось существование четких социальных классов. Это были рабочие, крестьяне и, что немаловажно, мелкая буржуазия (мелкие собственники) и "патриоты-капиталисты". Эти четыре класса были определены в речи Мао Цзэдуна "О народно-демократической диктатуре" в 1949 году. На китайском флаге они представлены четырьмя маленькими звездами, окружающими большую звезду (обозначающую Коммунистическую партию). До начала 1960-х годов бывшие капиталистические собственники, которые не считались контрреволюционерами и чья собственность не была конфискована, имели право на ежегодную выплату дивидендов в размере от одного до шести процентов от оценочной стоимости национализированных активов. Такое допущение, по крайней мере формальное, существования классовой структуры означало, что исследования распределения доходов в принципе могли связать функциональное и межличностное распределение доходов. Такие исследования в Китае проводились, однако, очень робко; источники данных, необходимые для такой работы, стали появляться только с созданием централизованной статистической системы в 1950-х годах, и, вероятно, политическое давление также препятствовало этому. Китайская статистика, как и советская, была сосредоточена на различиях между сельской и городской; в Китае даже доходы домохозяйств обследовались отдельно для двух районов и были объединены в единое национальное обследование только в 2013 году.
С другой стороны, Китай, особенно в период Культурной революции, являл собой один из самых эгалитарных примеров: заработки рабочих, занятых на ручном и неручном труде, были в целом уравнены, а во многих случаях заработки рабочих, занятых на ручном труде, превышали заработки рабочих, занятых на неручном труде. Как описывает Генри Фелпс Браун, попытка "создать нового человека", который будет работать независимо от стимулов, привела к появлению необычных схем оплаты труда. Схема вознаграждения, применявшаяся в Пекине в середине 1960-х годов, примерно во время Культурной революции, включала в себя функцию, по которой все мужчины получали зарплату в соответствии со средним количеством единиц продукции, произведенной мужчинами, а все женщины - в соответствии со средним количеством товаров, произведенных женщинами. Таким образом, гендерный разрыв в оплате труда был введен намеренно. Но поскольку всем представителям определенного пола платили одинаково, ни у кого не было материального стимула работать усерднее и производить больше. Фелпс Браун объясняет причину этого:
Эта история высвечивает то, что для западных наблюдателей может показаться противоречием в китайской структуре оплаты труда: если правильно и корректно платить мужчине больше, чем женщине, потому что мужчина сильнее, то почему бы мужчине, который напрягается и производит больше, чем другой мужчина, не платить больше? Для китайцев ответ прост: последний дифференциал апеллирует к собственным интересам, а первый -
