настолько приятной.
– Не переживай, меня сложно заморозить, – в ответ на ее взгляд произнес Лорхорн. – Я вообще морозоустойчивый.
Женевьев не выдержала и улыбнулась.
– Здесь нам направо.
Удивительно, но в этот раз дорога домой показалась в два раза короче, она сама не заметила, как остановилась перед воротами, ведущими к парадной дома, где снимала квартиру. Окруженный другими домами в небольшом, но уютном, районе центра, он вовсе не напоминал роскошный особняк отца, даже если принимать во внимание весь дом. Ее квартира была довольно просторной, хоть и не в пример комнатам в родительском доме, с большим балконом и видом на Хэвенсград. Все эти мысли мигом пронеслись в ее голове, когда они остановились перед воротами. Эти, а еще – где сегодня будет ночевать Лорхорн. Смогла бы она пригласить его к себе?
От таких мыслей сначала стало неимоверно жарко, потом невыносимо стыдно, и Женевьев поспешила попрощаться.
– Благодарю за прогулку, – произнесла она. – Доброй ночи, адепт Лорхорн.
Быстро развернувшись, чтобы уйти, Женевьев вдруг вспомнила о том, что на ее плечах по-прежнему его пиджак. Но не успела смириться с этой мыслью: он перехватил ее за руку, разворачивая лицом к себе. Упаковка букета жалобно хрустнула, оказавшись единственной преградой между их телами. От взгляда глаза в глаза ночь стала еще темнее, а ее холод отступил, сменившись жаром.
– Ярд, – хрипло произнес он.
– Что?
– Называй меня Ярд.
Женевьев хотела возразить, но его губы уже врезались в ее, и от внезапного поцелуя закружилась голова. Ноги ослабли, все тело в один миг стало чувствительным, словно на ней не было нескольких слоев одежды, словно она была полностью обнажена, а выдох пришелся ему в рот. Ярд остановился первым и, когда его губы напоследок мазнули по ее, оставляя их в покое, следом контрастом их лизнул ледяной воздух.
– Доброй ночи, Женевьев, – произнес он. Коснулся губами на сей раз тыльной стороны ее запястья и распахнул перед ней створку ворот.
– Ваш пиджак, – произнесла она.
– Твой, – напомнил Ярд и, прежде чем его надеть, с наслаждением вдохнул аромат ее парфюма, оставшийся на подкладке. После чего, как ни в чем не бывало, накинул пиджак, а Женевьев, воспользовавшись этой короткой заминкой, нырнула во двор.
Стук каблуков по брусчатке перекрывало биение собственного сердца. Она собиралась принять ванну, когда вернется, но, кажется, теперь ей потребуется ледяной душ.
Глава 32
Лена
Вот надо было сначала сценарий читать, а потом соглашаться. Но об этом я подумала уже как-то постфактум, когда дошла до первой сцены поцелуя. А чуть позже – и не совсем поцелуя.
– Это вообще нормально, такое в академической постановке делать? – уточнила я у того, кто меня во все это втянул.
– Да там же ничего нет! – произнес парень, которого звали Тахарт. Который ассистент Ярда теперь. Получилось не очень искренне.
– Ничего? – вопросила я так, что ассистент втянул голову в плечи.
Вообще для прошлого руководства театра он был как-то слабоват на лидерские качества.
– Н-ничего, – подтвердил тот. – Вы там слегка начнете раздеваться, а потом все скроет темнота.
Слегка?! Раздеваться?! Он хотя бы кого-то видел, кого Люциан Драгон раздевал «слегка»? Нет, этот если за что-то берется, слегка у него ничего не бывает. Особенно раздевание.
– Да ладно, тебе понравится, – донеслось из-за моего плеча.
Я чуть не подпрыгнула, как резиновый кошачий мячик.
– И давно ты тут стоишь?
Люциан пожал плечами:
– Относительно.
Я выразительно посмотрела на Тахарта. Тот сделал вид, что картина постановки на стене интересует его гораздо больше меня.
– Ну ладно, встречаемся на сцене, – быстро пробормотал он и сбежал раньше, чем я успела сказать ему все, что думаю.
Ярд, к слову, еще не пришел, хотя сегодня у нас должна была быть первая репетиция первой сцены. То есть знакомства Марики и Коммелана. И снова и снова я мысленно вопрошала себя, где был мой разум, когда я соглашалась на всю эту авантюру?
– Жалеешь? – вот этот вроде мои мысли читать не должен, а ведет себя так, будто читает.
– Нет, – чисто из духа противоречия ответила я. – К тому же, это отличный способ избавиться от твоих ухаживаний.
Драгон перестал улыбаться, а я наконец-то перестала представлять предстоящую мне сцену с раздеванием. Оба такие переставшие мы дружно направились по коридору в сторону сцены, стараясь не касаться друг друга вообще.
– Тебе кто-нибудь уже говорил, Лена, что ты невыносима?
А это что-то новенькое!
– Решил сменить подход в ухаживаниях? – уточнила я.
– Нет, решил открыто говорить о своих чувствах.
– Ты говори о своих чувствах открыто, но меня лучше все-таки называй Ленор. И кстати, у меня для тебя новости, – я чуть не подпрыгнула от осенившего меня озарения, накидывая Cubrire Silencial, – мы с Ленор обсудили, что день в этом теле будет существовать она, а день я.
А ведь это отличная идея! Почему я раньше об этом не подумала? Буду меняться с Ленор сменами на репетиции, где будут все поцелуи и раздевания. Ха-ха-ха! Ну что, Драгон, выкуси!
Кажется, он снова прочитал мои мысли, потому что резко остановился. Так резко, что чуть не снес плафон с магическим огоньком внутри, а еще заодно и меня резко остановил.
– Тебе не кажется, что договор был другой?
– Договор был, что я играю в спектакле главную роль. – Я мило улыбнулась. – И я ее сыграю. Ну а то, что частично вместо меня будет проявляться Ленор, это мелочи.
На скулах Люциана заиграли желваки, я же теперь чувствовала себя довольной, как сладкоежка в кондитерской с безлимитной магией. Вот правду говорят, что в безвыходных ситуациях всегда находится выход. Даже если ты сразу не прочитала сценарий и согласилась непонятно на что.
– А если я откажусь? – Голос Ленор прозвучал в голове так неожиданно, что я второй раз чуть не подпрыгнула.
– Откажешься целоваться с Драгоном? Скорее академия Драконова упадет на Хэвенсград.
– А вот возьму и откажусь, – заявила эта несносная девица. – Потому что это нечестно.
– Нечестно было с ним трахаться вместо меня, – подрезала ее благородные порывы я. – Но если хочешь играть в добродетель – пожалуйста, без тебя справлюсь.
– Какая же ты стерва, Лена.
– От стервы слышу!
– Вы что, общаетесь? Прямо сейчас? – Судя по слегка обалдевшему Люциану, последнее я сказала вслух.
– Представляешь? Она круглосуточно у меня в голове, видит, слышит и чувствует все, что происходит.
– Но тогда…– Люциан осекся, на мгновение замер: – Она же должна знать все, что с тобой происходит?
Кажется, на этот раз его мысли прочитала я. Потому что вспомнила о «потере памяти», которую со мной произвел Валентайн, и о том, что
