– Я не могу, – прошептала я.
– Ляля! Лилиана! – в один голос воскликнули мужчины, и если для Хантера это нормально, то Радагату следовало бы помнить, что ко мне следует обращаться официально.
– У нас же сейчас с вами занятие, мсье Виррас, – я смотрела исключительно на Радагата. – В вашем же кабинете. Что я там одна буду делать?
Проректор молчал и смотрел на меня, а я наблюдала за тем, как понемногу глаза его светлеют. Хантер своего счастья не понял и влез в самый неподходящий момент:
– У тебя же сейчас вроде семинар по артефактам.
Я подумала о том, что меня ждет очередная отработка, и тяжело вздохнула:
– Нет, у меня занятие с проректором. Я же говорила, что… что плохо учусь. Так что приходится нагонять группу.
Я обернулась, чтобы взглянуть на Хантера, он выглядел растерянным.
– Поговорим вечером, хорошо? – Я хотела сказать, что зайду после занятий, но посмотрела на проректора и передумала. – Еще увидимся. Идемте, мсье Виррас?
Радагат хмыкнул и быстрым шагом направился к академии, я едва успевала за ним, хотя периодически срывалась на бег. Мы прошли уже полпути, как вдруг проректор остановился, оглядевшись, удостоверился, что густые ветки парковой посадки надежно скрывают нас от взглядов случайных прогульщиков, и открыл портал. Тот уже знакомо взревел, переливаясь всеми цветами радуги, и запыхавшаяся я с заметной радостью сократила путь в кабинет проректора.
Радагат вошел в кабинет сразу после меня, и тут же портал исчез, оставляя после себя легкий запах свежескошенной травы. Я до последнего не верила, что мне удастся спасти Хантера от гнева привороженного проректора, и сейчас, находясь в тепле слишком уж знакомого помещения, наконец-то облегченно выдохнула.
– Что это было, Лилиана?!
Я быстро обернулась к Радагату – голос его звучал спокойно, но вот взгляд… Белки глаз я, конечно, видела (все было не настолько страшно, как в парке), но почему-то на ум сразу пришли описания жестоких пыток, которые мы на истории изучали.
– Где? – понять бы, о чем именно проректор меня спрашивает: то ли о поцелуе, то ли о том, что я к нему на внеплановый урок напросилась.
– В парке, – а голос-то какой издевательский.
– Я боялась, что вы его убьете, – честно призналась я, не отводя взгляда. – Так что простите, придется вам провести наше занятие чуть-чуть раньше.
Радагат был близко. Настолько близко, что я слышала запах его туалетной воды, в другое время совершенно неразличимый, и от этого запаха или еще отчего-то у меня по телу бежали мурашки, а сердцу становилось тесно в груди. Я тряхнула головой, освобождаясь от наваждения, и отступила на шаг.
– То есть на запланированное занятие вы являться не собираетесь? – от проректора мои маневры не укрылись, и он сам сделал маленький шаг следом за мной. Я вспомнила, что занятие должно было состояться сразу после артефакторики.
– У вас же много дел, я и так вам все планы порушила.
Я вдруг ощутила на своей талии руки Радагата. Ощущались они совсем иначе, чем руки Хантера, это даже не сравнить. Мужчина нежно, но непреклонно привлек меня к себе, демонстрируя, что сбежать будет проблематично. Весь ворох мыслей, который занимал меня все это время, вдруг куда-то исчез, и я, как загипнотизированная, смотрела на проректора.
– Ты даже не представляешь, насколько рушишь все мои планы, – низко и хрипло произнес Радагат, и от его голоса начало дрожать все внутри. Одна рука проректора переместилась с талии на мой затылок, не давая мне увернуться (кто бы еще собирался это сделать), и Радагат поцеловал меня нежно, словно бы пробуя на вкус. Я замерла, боясь даже сделать вдох и просто чувствуя, что меня куда-то уносит. Мои руки словно бы сами собой как-то вдруг оказались на шее проректора, и он, почувствовав это, улыбнулся и в своих поцелуях стал несколько смелее.
Не знаю, сколько я так летала в своих ощущениях, но поцелуй прервал грохот в дверь. По ощущениям, посетитель Радагата совершенно не ожидал, что дверь будет закрыта, и со всей скоростью ее протаранил. Дверь вздрогнула, но устояла.
– Мсье Виррас! – в приемной был как минимум медведь.
Проректор с неохотой оторвался от меня и, удерживая в кольце своих рук, посетовал:
– Ни минуты покоя.
Я чувствовала себя так, будто перепила шампанского: голова кружилась, а общее состояние организма было такое… чересчур веселенькое, хотелось улыбаться и летать. Первое я могла делать, второе, к сожалению, нет, но мы люди не гордые, мы и одним пунктом удовлетворены. Глядя в светлые глаза проректора, предположила, что он себя чувствует если не так же, то очень похоже.
– Создадим видимость рабочего процесса, – Радагат с неохотой разомкнул объятия. – Нужно выслушать Карелла, для чего-то же он пришел.
Заметив мой недоуменный взгляд, проректор пояснил:
– Карелл Мидгард – проректор отделения земли. Ты же его знаешь?
– Конечно.
Радагат, по-видимому, забыл, что на знакомство с верхушкой академии я безбожно опоздала. Да что там, я и ректора-то не только в глаза не видела, но и имени его не знала.
Не обращая внимания на то, что проректор с меня глаз не сводит, я подошла к столу и села на краешек уже ставшего моим стула. Радагат сел напротив, и только тогда дверь распахнулась.
В кабинет влетел высокий, под два метра, мужчина, с внушительной бородой и крупными ручищами, которые он то сжимал, то разжимал, находясь в волнении. Я думала, что это мне мантия не идет, но по сравнению с Кареллом все студенты были образцом дизайнерской мысли: то ли завхоз дал ему не тот размер, то ли ткань села после стирки, но мантия обтягивала мужчину так плотно, что казалось, она сейчас лопнет. Я уже молчу о том, что она была грязной и изодранной. Почему-то появилось стойкое желание посоветовать Кареллу обратиться к Лиссе, уже весь этаж смог удостовериться в том, что она отлично управляется с ниткой и иголкой.
– Даг! – проректор земляного отделения нисколько не обратил внимания на то, что в кабинете находятся посторонние. – Это что за безобразие творится?
– Где именно? – Радагат был сама невозмутимость. – Прошу поподробнее.
Карелл совсем по-бабьи всплеснул руками:
– Так в парке ж. Как зараза твоя такое устроила-то? Мои теперь по ночам там отираются, пытаются разобраться, как это возможно!
– Тебе подсказать, как с нарушителями распорядка дня надо поступать?
– Подскажи мне лучше, как избавиться от этой заразы, что ты притянул! Она ж на студентов нападает.
Я удивленно взглянула на Радагата. Когда речь зашла о парке, я было подумала, что Карелл возмущается из-за Кисьяка, но ведь не мог этот маленький кустик на кого-то напасть. Не мог и не нападал, мы были сегодня неподалеку от возведенной им крепости. Проректор с повышенным вниманием слушал коллегу и на меня внимания не обращал.
