раз, чувак.
Исай усмехается. Прижимает к себе Элис, целует ее в волосы.
— Ни хера, Дем, на этот раз полный ноль.
Огги прикрывает глаза на мгновение. А когда открывает, черты его лица становятся такими спокойными. Словно все напряжение вдруг покинуло его.
— Будем прорываться. Шансов мало, но мы же отбитые и удачливые сукины дети, — смеется Гесс.
Дема поворачивается ко мне. На его ресницах запекшаяся кровь, а в глазах столько нежности и любви, что становится больно.
— Гесс! — кричит он, не отводя от меня глаз.
Исай поднимает голову и смотрит на Дему.
— Сделай все красиво, ладно?
Он начинает подниматься. Вокруг нас все немного затихло – они подбираются. Дема встает на ноги, придерживаясь за ствол дерева. В его трясущейся от напряжения руке зажат пистолет.
Исай тоже встает. Он долго смотрит на Дему, и словно до него что-то доходит. Гесс кривится.
— Да пошел ты!
— Просто сделаем это, — рычит Демид.
Я не понимаю, что происходит. Но мне страшно.
— Мы идем вместе, до конца! – цедит сквозь зубы Исай, срываясь к Огги. Тот остается спокойным.
— Посмотри на меня, чувак. Будет тупостью идти на прорыв. Их перебьют как котят.
Исай хмурится. Я вижу, как напрягается его челюсть и сжимаются кулаки.
— Твою мать! – цедит он сквозь зубы, срывая с головы бейсболку.
Поверить не могу, что он решил сделать это.
— Белка.
Я поднимаю на него глаза. В них слезы и злость.
На испачканных кровью губах Демы улыбка.
— Будь умницей, ладно? И больше не ввязывайся в его дела.
Это удар под дых. Такой сильный, что я все никак не могу вспомнить, как дышать.
— Что... что ты хочешь?
Дура! Сама же знаешь. Только что ты сделаешь, если он так решил?!
Он подходит ко мне. Его правая нога стала еще хуже. Дема даже не может на ней стоять.
— Иди с Исаем. А я подойду чуть позже.
— Нет. Я останусь с тобой.
Олег все ближе. Я слышу его голос. Вторая группа пока замерла, но они выжидают. Демид кривится, отворачиваясь на мгновение. Исай с Элис стоят в стороне.
— Нет, я не позволю! Слышишь?! Нет! – кричу, смотря на него сквозь пелену слез.
Он делает шаг, заваливаясь на меня. Дема берет мое лицо в ладони, упирается лбом в мой.
И я понимаю, что это конец. Он не послушает меня, не позволит остаться с ним. Он так решил, а на мои слова ему плевать. Отчаяние разливается по венам, лишая меня последней капли надежды.
— Нет, пожалуйста! Прошу! – вцепляюсь пальцами в его куртку. Сжимаю их, умоляю его. Больно. Так больно, что хочется сдохнуть.
Он отстраняется первым. Проводит пальцами по моему лицу. Глаза красные, влажные, смотрит так, словно это в последний раз.
— Ну чего ты, Белка, — улыбка кривит окровавленные губы. Ему больно, поэтому она не такая широкая как всегда. – Чего ты расхныкалась, а? Все хорошо будет, родная, слышишь?
Я хочу накричать на него. Я хочу его ударить. Я сделаю все, лишь бы он позволил, дал себе шанс на жизнь. Как он может обрекать меня на такое?! Как посмел оставить меня одну?! Он собирается пожертвовать собой, чтобы я жила. Только как?! Как мне жить без него?!
Притянув к себе, касается меня губами.
— А теперь беги. Насчет «три», поняла?!
Страх пронзает иглой. Пальцы мертвой хваткой впиваются в его одежду.
— Нет!
— Раз...
— Дема, пожалуйста. Милый, прошу!
— Два...
— Пойдем вместе или оставь с собой! Я не смогу без тебя! Не смогу!
Я сорвала голос. Я ревела как белуга. Цепляясь за него, словно за маленькую ветку, держащую меня на склоне обрыва. А он был равнодушен и жесток.
— Три!
Резкий толчок, но я не отступаю. Пальцы немеют от того, как сильно я сжимаю его рукава.
— Нет! Нет! Огинский не делай этого!!!
— Уходи уже! Давай быстрей, глупая! – он толкает меня, сильней и сильней. Его пальцы въедаются в мои запястья, сжимают до обжигающей боли.
— Вали уже, Белка!
— Исай!
Меня хватают за талию, буквально вздергивая в воздух. Исай прижимает к себе, тащит назад.
— Отпусти! Нет-нет!
Демид берет в руки пистолет, смотрит на меня так, словно больше никогда не увидит.
— Гесс, сукин ты сын! Береги ее, слышишь?!
Это последние его слова. Больше я не помню ничего. Не помню того, как он развернулся, и побежал навстречу Олегу. Не помню, как с другой стороны на уже пустую поляну, где только что были мы, вбежала еще одна группа преследователей. Я не помню выстрелов и мужских криков. Не помню, как Исай тащил меня по земле, не помню, как цеплялась за все ветки, пытаясь высвободиться и сорваться к нему. Не помню, как горело внутри, как рвало на части. Не помню, как Гесс зажимал мой рот своей рукой, чтобы нас не услышали, и не добили.
— Пусти меня! Пусти! – реву, когда он бросает меня на землю, придавливая сверху.
Я пытаюсь подняться, но рука Элис вдруг сдавливает мою шею. Девушка ложится, беря меня в захват.
— Он сделал это, чтобы ты была жива, — хрипит в лицо мне, прожигая яростным взглядом. Ее глаза тоже в слезах. Она давит так сильно, что я замолкаю.
— Приди в себя, Лия! Ты должна выжить, иначе ты предашь его, поняла?!
— Отпусти меня! – рычу, пытаясь отстранить ее руку.
— Элис, довольно! — Исай поднимает ее.
Закашлявшись, пытаюсь отдышаться. Но когда осматриваюсь, понимаю, что мы очень далеко. Справа от нас дорога, и я понятия не имею, где остался Демид.
— Ненавижу! Ненавижу вас! – срывается крик, полный отчаяния.
Элис подходит, и присев передо мной, бьет ладонью мне в лицо. Бьет так сильно, что это приводит в чувства. Я замолкаю, ошарашено глядя на нее.
— Собралась и пошла с нами, ясно тебе?! Мы дали ему слово, и мы его сдержим. А потом ненавидь нас, сколько тебе влезет.
Глава 21. Сдержишь ли ты обещание?
Я так долго смотрю в горящий экран телефона, что он остается в моих глазах, когда я отвожу взгляд в сторону. Вокруг меня полная темнота, темнота скрывающая сотни страшных и ужасных чудовищ. Я не свожу глаз с небольшого прямоугольника с яркой подсветкой. Раз за разом читаю
