конфликт мирно, без давления и ссор. Смягчилась… По крайней мере, мне так кажется. – Ваше счастье долго не продлится. И я хочу обезопасить вас двоих. Ты молодая, найдёшь ещё себе мужчину. А Динару нужна крепкая любовь, до конца жизни. Нет у него времени перебирать всех, меняя, как перчатки.
– Почему же я не подхожу? Или вы считаете, что крепкая любовь измеряется количеством бывших партнёров? И если бы не было ни одного, то всё? Ваша фаворитка?
Зубы начинают скрипеть от злости.
Не ей говорить мне о верности.
Только с Динаром я поняла, что все эти годы жила с Пашей из-за того, что у нас был общий ребёнок. Не из-за любви. Я терпела роль служанки, горничной, повара, лишь бы у дочки была полноценная семья. Такая, как и у меня.
– Нет. Но то, что ты не удержала прошлый брак, уже тревожный звоночек. Кстати, где отец Евы? Почему вы расстались?
Хочется хлопнуть дверью прямо перед её носом. Но понимаю, что только усугублю положение.
– Думаю, вас это касаться не должно.
– Должно. Когда замужняя женщина встречается с моим сыном, это о чём-то говорит.
Так, значит, Миша ей и это рассказал? Что я ещё замужем?
– Вы даже не развелись! – всплескивает руками.
– Я развожусь. Миша не упомянул?
– Эту информацию предоставил мне отдел кадров, – хмыкает. – Поэтому я и пришла. Когда ты устроилась на работу, а это было менее месяца назад, ты была официально замужем. Как и сейчас. А как только появился Динар на горизонте, сразу решила уйти от мужа и переключилась на моего мальчика. Я не осуждаю, Милана. Каждый выживает как может. Но я повторюсь. Динар – мой сын.
Мои глаза становятся по пять копеек. Меня правда приняли за девушку, что забывает о муже, когда видит богатого босса?
Хоть это и неправда, но как удар под дых. Никогда бы и не подумала о себе в таком ключе!
– Поэтому я предлагаю разойтись мирно. Я даю тебе столько денег, сколько ты хочешь. И ты живёшь вдали от нас.
Застываю в немом шоке. Мне предлагают деньги. За то, чтобы я бросила Юсупова.
Что за цирк? Я видела такое только в кино, но не думала, что попаду в подобную ситуацию.
Черты лица у Аделины вдруг смягчаются, а она смотрит мне за спину.
– Евушка, привет! – машет ей ладонью, которую тут же хочется схватить и переломать несколько пальцев. Что за лицемерие?! Говорить, что она неродная, не принимать нас всеми фибрами души только из-за того, что моя дочь от другого мужчины, и… улыбаться ей в лицо, стараясь быть хорошей?
– Дасти, – говорит Ева своё коронное «здравствуйте» и зовет меня: – Ма.
Оборачиваюсь, натягиваю улыбку для доченьки. И мягко, меняя тон, произношу:
– Крошка, иди поиграй с Сахарком. Я сейчас договорю и мы пойдём шить, хорошо?
Ева кивает, разворачивается и, перебирая ножками, бежит к щенку.
Возвращаю внимание к Аделине. И прихожу в замешательство, изучая её лицо. Она то бледнеет, то краснеет. Приоткрывает губы в розовой помаде, продолжает смотреть вслед моей дочери и хлопать ресницами.
– С вами всё в порядке? – кажется, оттенок её кожи снова меняется, и я пугаюсь, собираясь уже вызывать «скорую».
А женщина, ничего не ответив и уйдя в себя, отворачивается и всё ещё в каком-то странном состоянии плетется к лифту. Тот приезжает через несколько секунд, видимо, как раз спускался. Женщина скрывается в кабине, оставляя меня одну со всем спектром чувств на душе.
Растерянность и злость столкнулись друг с другом.
Что это только что было?
Она пришла поговорить, а по итогу… увидела Еву и растерялась? Она уже встречала её, разве нет?
Закрывшись, опираюсь спиной о дверь. Запускаю пальцы в волосы, сжимаю их и ничего не понимаю.
Аделина странная. Она беспокоится о сыне, а вымещает негатив на мне. Приходит, бьёт по больному, а потом, не сказав ни слова, пропадает.
Она заставила вспомнить Пашу. Для меня штамп в паспорте не имеет значения. Хотя морально я подавлена из-за того, что с бывшим мужем связь ещё не оборвалась.
Как реагировать? Что думать?
Я сползаю вниз по двери. Поджимаю колени к груди и пытаюсь держать себя в руках.
Ощущаю, как за рёбрами что-то трескается. То, что я удерживала долгие недели, лишь бы не сорваться. Не разбиться. Не заплакать. Но всё это копится-копится, и я боюсь, что в один момент рванёт. Тьма захлестнёт, как цунами, сметая всё на своём пути.
На мои колени опускаются две маленькие ладошки. Вздрагиваю, поднимаю взгляд на малышку. Стоит рядом, смотрит обеспокоенно. Улыбается с сомнением, будто чувствуя моё настроение.
– Не густи, – тянет одну ручку и гладит меня по волосам. Динар постоянно так делает ей…
Упирается ладошкой в моё колено, подаётся вперёд и смачно целует в щёчку.
– Я с тёбой!
Не знаю, как у неё это удаётся. Но улыбка расцветает на губах, а я обнимаю ангелочка, распрямляю ноги и сажаю её к себе на бёдра. Крепко-крепко прижимаю к груди, вдыхаю цветочный аромат шелковых волос.
– Люблю тебя, милая.
– И я тя лю, – снова целует меня в щёчку, придавая сил. Все волнения уходят на задний план. Я перестаю переживать из-за слов Аделины, из-за молчания Динара. Уверена, он занят и скоро придёт. А затем мы вместе куда-нибудь сходим, поужинаем, приятно проведём время.
Да, всё так и будет…
Глава 64
После ухода Аделины конфетка подняла мне настроение лаской и смехом. Но к шитью я не вернулась – не смогла. Ева захотела к бабушке, так что теперь мы собираемся в гости. Берём с собой Сахарка, который уже уверенно гуляет по улице и подбегает к каждому человеку. Дочка ревнует и ругает его всю дорогу.
А дома, после маминого пирога с капустой, вдруг добреет. Обнимает щенка, говорит, как любит.
– Сина-сина, – чуть не душит его. – Как зееску.
– Евушка, солнышко, не трогай Сахарка, когда ешь, – мама заботливо гладит
