Отец Глеба с загадочным видом презентует мне продолговатую коробку, обитую дорогим, темно-синим бархатом.
— Что внутри? — любопытствую я.
— Открой, узнаешь.
— Ох…
Внутри лежат уже знакомые мне фамильные драгоценности Бекетовых. Только сейчас они сияют еще ярче прежнего и ослепляют блеском.
— Уверены, что мне стоит их дарить?
— Уверен. Я вообще редко ошибаюсь в своих решениях, — отвечает с довольной улыбкой. — Они именно там, где и должны быть. Это часть семейного наследия и поскольку сейчас ты стала частью семьи, они принадлежат тебе. Я искренне надеюсь, что на этот раз тебе не придет в голову откупаться ими от других.
— В земле они больше не окажутся, в чужих руках — тоже, — обещаю от чистого сердца.
— Я рад, — сдержанно отвечает Яков Матвеевич.
Мы почти официально улыбаемся друг другу. Старик вредный, но все же он мне нравится. Думаю, мы найдем общий язык.
— Теперь я могу называть вас «дорогой папаша»?
— Нет. Даже не мечтай.
— Хотя бы батей?
— Кажется, тебе пора принимать и другие подарки! — усмехается в седую стильную бородку. — Что же касается персонального подарка, ты о нем узнаешь, когда придешь практиковаться в мой кабинет.
— Не совсем понимаю, о чем вы говорите.
— Я знаю, что ты поступила учиться дистанционно. Лучше всего знания усваиваются, если сразу применять на практике. Я знаю, что у тебя изворотливый ум и есть деловая хватка. Я намерен развить эти качества, пока у меня есть такая возможность. Не благодари, отказаться ты все равно не сможешь. Я знаю, что ты во много полагаешься на стороннего человека, считая его надежным. Но ты должна и сама плавать в этих водах не хуже. Я так сказал.
— Я буду рада.
— Тогда поздравляю еще раз, — осторожно целует в щеку и отходит, уступая место близнецам Бергерам.
Они уже сильно навеселе. Оба. Распустили галстуки-бабочки и вид крайне задиристый. В особенности, у Дитмара, который едва ли выпрыгивает из своих штанов.
— У нас есть для тебя подарок.
— Подарок? — смотрю на близнецов по очереди. — Только себя не предлагайте.
— Другое, — серьезно отвечает Эдвард.
— И где же мой свадебный подарок?
— Нужно выйти, чтобы увидеть его.
— Пойти с вами? Что-то это мне напоминает…
— На этот раз без таких сюрпризов. Правда, Эд?
— Да.
— Вы помирились? Давно?
— Помирились, — ухмыляется Дитмар. — Я нашел способ.
— Наверняка неприличный.
— И очень приятный. Правда, Эд?
В ответ старший из близнецов кивает, но что-то я не наблюдаю особого энтузиазма. Впрочем, Эд — темная лошадка. Одному черту известно, что у него на уме.
Опасности я не ощущаю, поэтому вышагиваю следом за близнецами. Выходим за пределы территории.
Я сразу же замечаю очертания автомобиля, накрытого большим подарочным тентом с огромным золотым бантом наверху.
Цвет банта намекает, что находится под тентом.
— О нет! Ну не-е-е-ет! Только не это! — стону вслух.
— О да! — гогочет Дитмар. — Да! Срывай, Эд.
Я догадываюсь, что под тентом скрывает тот самый золотой гелик, на котором я удирала вместе с Дитмаром. Закрываю ладонями лицо. Но все же когда тент падает вниз, не могу не посмотреть на этот автомобиль.
— На память от друзей! — Эдвард протягивает мне брелок.
Разумеется, золотой.
— Дит говорил, что ты не нашел гелик.
— Постарался и нашел. Пришлось кое-что отремонтировать. Он на ходу, вычищен до блеска. Теперь он твой.
— Обновить не хочешь? — подмигивает Дит. — Прокатимся с ветерком.
— О нет! Не хочу! Не то мой новоиспеченный муж решит, что я хочу сбежать от него.
— Уже решил, — слышится позади спокойный, сильный голос Бекетова.
— Ээээ, пожалуй нам пора!
Близнецы испаряются, словно по волшебству, оставляя меня наедине с Глебом.
— Проказница.
— Кто? Я? Не планировала ничего подобного. Тебе нравится это чудо? — киваю на машину.
— Бергеры избавились от мусора и спихнули его нам, — морщится Глеб. — Почему мне должно это нравиться?
— Бука. Пусть стоит. На память.
— Если только так. Я все же предпочитаю свою тачку. С очень вместительным и комфортным багажником. Напомнить?
— Только после рождения малышей.
— Кстати, о них. Отец хочет раскрутить нас на то, чтобы мы позволили ему выбрать имена для мальчишек.
— Еще чего! — фыркаю я. — Надеюсь, ты ему сказал, что он малость перегибает палку. Мы уже пошли навстречу, согласились жить в поместье Бекетовых. Я могу выслушать его варианты, но приму их только в случае, если они совпадут с теми именами, которые я выбрала.
— То есть ты уже выбрала имена? У меня ничего спросить не хочешь?
— Не хочу. Я знаю, что ты с ними согласишься.
— Ты слишком самоуверенна.
— Неужели? — смотрю на Бекетова с улыбкой. — Я знаю твое слабое место.
— Бесявка, — вздыхает он.
— Твоя Бесявка.
— Вернемся к гостям?
— Хорошо. Ты не устал?
— Еще немного. Надеюсь, моя третья нога не отдавит твои туфельки в танце.
— Ты умеешь танцевать? Даже не знала!
— Ты много обо мне не знаешь!
*** Бекетов ***
Спустя три года
Возвращаюсь домой под утро. Иду пешком, наслаждаясь каждым шагом. Три года назад я не был уверен, что восстановлюсь полностью, но рядом с Мари дело пошло намного быстрее. Кресло и костыли остались в далеком прошлом, я снова вернулся в строй…
Меня не было трое суток. Очередной заказ потребовал личного присутствия и очень осторожной, ювелирной работы, которую я бы не мог доверить кому-то другому. Хотя бы той причине, что просьба исходила от близкого человека. Адвокат просил ничего не рассказывать Мари. Пожалуй, я сохраню его секрет, как он хранил мой, пока в этом не отпала необходимость.
Поместье Бекетовых все такое же. Здесь мало что поменялось. Но в то же время — многое.
В саду установлены детские качели и игровой городок для моих сорванцов. Сейчас пацанятам уже по три года с хвостиком.
Отец был бы рад видеть их такими — активными, крикливыми, жизнерадостными. Он ушел от нас чуть меньше года назад и должен сказать, что протянул папаша гораздо дольше, чем ему приписывали врачи. Я отпустил его с легким сердцем, без обид, потому что острые углы к тому времени были сглажены, и в этом большая заслуга моей Мари.
