что знал, что ты тоже будешь там.
Я отпрянула назад в шоке.
— Что?
— Назови это мазохизмом, самонаказанием, но я хотел возглавить нью-йоркский офис, и, несмотря на то, что боролся с этим, я хотел увидеть тебя снова.
— Ты ненавидел меня, — прошептала я.
— Я пытался убедить себя, что это так. — Он пожал плечами. — Оказалось, что дело совсем в другом. — У меня не было слов. — Но я хотел держать тебя на расстоянии. И знал, что ты считаешь меня холодным и высокомерным, что тебя отталкивает мой неприятный характер. Поэтому я играл эту роль. Если бы ты меня ненавидела, я бы никогда не позволил себе поверить, что между нами может быть что-то большее. Это была моя единственная линия защиты.
— Ты отлично справился с ролью, — пошутила я. Гарри ухмыльнулся. — Я бы никогда не догадалась, какой человек живет за фасадом. — Гарри кивнул.
Глубоко вздохнув, он сказал.
— В ту ночь, в ночном клубе, когда мы столкнулись друг с другом.
— В тот вечер, когда меня пригласили в «НОКС»?
— Это был не я, — сказал он. — Как бы ты ни была мне неприятна, я бы никогда не стал искушать себя таким образом. Тем, что ты будешь в моем клубе.
— Тогда кто…
— Кристоф. Он рекрутер «НОКС», сирен. — Гарри поднял руки. — Я был там с Николасом. Он прилетел с визитом, и мы встречались с его друзьями. Я понятия не имел, что Кристоф нашел тебя, клянусь. Только когда я был в своем кабинете на верхнем этаже в тот первый вечер, то узнал.
— Как?
— Я увидел тебя по камере, когда ты входила через главный вход. — Гарри кашлянул. — И не мог поверить своим глазам. Женщина, которая зацепила меня как никто другой, входит в мой клуб. Пришла, чтобы стать сиреной. — Гарри покраснел, и его глаза наполнились извинением. — Я не мог этого сделать, Фейт. Не мог видеть тебя с другими мужчинами. — У меня перехватило дыхание от его признания. — Я сидел за своим столом и думал, как выгнать тебя. Но потом увидел, как ты пробираешься через главный зал. Я увидел, что ты нервничаешь. Та бесстрашная и энергичная Фейт, которую я знал, была напугана и, как мне показалось, немного потрясена. — Он покачал головой. — Мне было больно видеть тебя такой.
— Я была потрясена, ты прав, — прошептала я. — Я думала, что смогу это сделать, а потом увидела все и просто замерла.
Он улыбнулся и рассмеялся.
— А потом, в типичной манере Фейт, ты одним махом разнесла всю комнату с качелями. — Я тоже засмеялась, вспомнив это недоразумение. — Я видел, как Гэвин привел тебя в заднюю комнату, и заметил твою позу поверженного человека. — Его плечи опустились. — Я хотел утешить тебя. Сказать тебе, что ты не должна смущаться. Мне нужно было знать, что с тобой все в порядке.
— И поэтому ты позвал меня в свою комнату? — в животе снова запорхали знакомые бабочки.
Гарри кивнул.
— Я боролся с собой из-за того, что хотел сделать, и что в итоге сделал. Я хотел заверить тебя, что не нужно смущаться, и планировал отправить домой. Но когда ты увидела меня, нервозность, которую ты демонстрировала внизу, исчезла. Ты выглядела заинтересованной во мне, расслабленной в моем присутствии… и любопытной. — Гарри провел рукой по лицу. — Тебе было интересно узнать обо мне и о том, что я мог сделать. После этого все рациональные мысли покинули мою голову. Я убеждал себя, что, будучи Maître, смогу выкинуть тебя из головы и жить дальше. Но это только заставило меня полюбить тебя еще больше. — Последнее предложение было произнесено так тихо, что у меня заблестели глаза.
— А потом случилось невероятное. Я заговорил с тобой. Я. Как Гарри. В лифте. И это было совершенно не натянуто. Ты не выглядела полной ненависти ко мне. — Гарри сделал долгий глоток виски, словно готовясь к чему-то. — Но еще больше мне понравился человек, которым я стал рядом с тобой. Ты пробилась сквозь защитный слой высокомерия и грубости, который я создал вокруг тебя. И когда мы продолжили сталкиваться, я начал вспоминать. Я начал вспоминать Гарри, которым был до того, как умерла моя мать, а отец перестал жить. Я вспомнил, что могу смеяться и шутить, не быть унылым и несчастным, а просто проживать каждый следующий день.
Гарри придвинулся ко мне ближе. От такой близости мое сердце забилось быстрее.
— Каждый раз, когда мы были вместе, как Гарри и Фейт, я обретал частичку прежнего Гарри. Ты, Фейт. Ты вернула меня обратно. Своими подколками и неуместными шутками.
— Гарри… — прошептала я. — Но Maître…
— Я даже представить себе не мог, что могу понравиться кому-то вроде тебя. В качестве Maître мне была доступна твоя интимная сторона. Но потом, невероятным образом, все стало меняться. Я почувствовал, как что-то изменились между нами, Гарри и Фейт.
— Я помню.
— И чем сильнее мы влюблялись, тем больше я понимал, что если скажу тебе, что я Maître, то потеряю тебя. Что я нарушу всякое подобие доверия, которое нас связывало, и потеряю тебя. — Гарри выглядел таким жалким и одиноким. — Как бы плохо это ни звучало, я не мог смириться с тем, что потеряю тебя. Ты изменила меня, Фейт. — Он нахмурился. — Нет, не изменила. Ты вернула меня к жизни. Ты, вздорная брюнетка из Адской кухни, которая ведет колонку советов о сексе, вернула меня к жизни.
— Гарри, — сказала я и, наконец, спустя столько времени, прижалась губами к его губам. Он поцеловал меня в ответ. Это было мягко, нежно и наполнено огромным количеством благодарности.
Когда он отстранился, то сказал.
— Ты должна знать, что все, что я сказал тебе как Гарри, было правдой. Я опустил, что был Maître, но все остальное было правдой, Фейт. Чертовой реальностью.
Я положила руку ему на лицо.
— Ты — и тот, и другой, Гарри. Оба мужчины — это ты. И я влюбилась в обоих.
— Фейт… — прошептал он.
— Но твой отец, — сказала я, прервав этот момент. — Он ясно дал понять, что никогда не допустит этого. Нас.
Гарри опустил свой лоб на мой.
— И я дал ему понять, что если он снова попытается встать у меня на пути, в любой части моей жизни, но особенно в отношении тебя, я уйду. Откажусь от титула, от бизнеса, от всего. Фейт, я сказал ему, чтобы он не заставлял меня выбирать между тобой и им.
— Ты так сказал? — спросила я, чувствуя, как сердце замерло в горле. — Почему?
Гарри откинул голову назад, чтобы я могла видеть его
