какие претензии у солдат, у офицеров, у всех, всё выявлять на приеме.
Взял лошадь, оседлал.
— Поеду, — говорит, — так утром раненько.
А жена эта, которую вылечил-то он:
— Я, — говорит, — с вами поеду тоже.
— Нет, — говорит, — я вот в Семеновский полк. (Не хочется ему брать туда, там женка родная у командира Семеновского полка.) Я, — говорит, — съезжу в Семеновский полк, потом обратно вернусь, по другим частям поедем, тогда я возьму вас. А сейчас поеду один.
Вот и поехал. Едет по городу на лошади.
— А давай-ка, — говорит, — заеду к дяде-то, к сапожнику. Чт6 г он узнает аль нет меня в царском обмундировании? (Уже царь дак.)
Приезжает. Лошадь к столбу привязал под окном.
А у него, у этого сапожника, он сшил сапоги, по заказу. Хороший сапожник был. Ну, и эти сапоги царь обул, поехал на смотр войска, — наверно, хорошие были сапоги. Вот приезжает к сапожнику этому. А у него всегда: шьет там, а дверь снутра на крючок положена, чтобы никто не заходил бы. А он рассказывал сказки разные тоже да анекдоты, так ходили к нему слушать вечером. Он на крючку держит дверь — экстренно сапоги шьет кому-то там по заказу. Колотит молотком шпильки, гонит.
Семенов стучится раз — не открывает. Второй раз стучится — не открывает. Третий раз стучится — а сапожнику уж надоело, видишь, так пришел да крючок-то выдернул, да ногой дверь-то лягнул.
— Заходи, черт тебя, не дают работать-то, мешают! — говорит. (Не надеется, что царь.)
Ногой лягнул, дверь-то открылась, а сам побежал, сапог схватил опять да опять работает, молотком колотит. А Семенов зашел в избу, видишь. Ну, все-таки надо посмотреть, кто зашел. Он отвернулся[21], как посмотрит — видит, что царь. И читал приказ-то: «Царь молодой, царь вежливый такой вот поступил…» Сапог бросил, прямо к царю:
— Ваше высоковеличество, извиняюсь перед вами! Я не надеялся и не думал никогда, что вы ко мне зайдете!
— Ничего, ничего, — говорит, — сапожник, работайте, работайте свое дело, ничего, ничего. Я зашел, — говорит, — заехал к вам случайно. Вот вы читали приказ?
— Читал, — говорит.
— Вот я еду на смотр войска, и вот, пожалуйста, посмотрите у меня. — Взял один сапог разувает и бросил сапожнику. — Посмотрите» пожалуйста, и исправьте.
Этот сапожник (у него сшиты сапоги дак… А он подает-то для того, чтобы узнает, аль что — работа-то евонна) — он крутил-вертел, вертел сапог. Сапог-то покрутит, на царя-то посмотрит, не смеет признаться-то — царю никогда он не шил сапог.
— Ваше высоковеличество, сапог весь исправный, нет тут браку, фальша никакого. Исправный сапог.
— Ах, может быть, второй?
Он второй разул, подает ему. Крутил, крутил, ну что крутил — нет, сапоги исправны.
— А скажите, пожалуйста, сапожник, чья работа, кто шил эти сапоги?
Он на сапог-то посмотрит, на царя-то смотрит.
— Ваше высоковеличество, как будто работа моя. Но, — говорит, — я вам не шил сапог никогда. А работа как будто моя.
— Да что ты, не признаешь, дядя?
Ой, тогда он схватился!
— Да ты уже царем, Семенов?!
— Да, царем, — говорит. — Вот давай-ко поедем в Семеновский полк, на смотр войска. Поедем со мной, к посмотрим, какие порядки там, что делается в Семеновском полку. И ты, — говорит, — справляйся со мной так: обувай на ноги лапти, на себя надевай какую-нибудь рваную фуфайку, рваную-рваную, и полный мешок какого-нибудь тряпья запихай да за плечо. И так и справляйся. И поедем туда — ты останешься подальше. Я как туда поеду на смотр войска, поздоровкаюсь там, и всё, и пойдут разные претензии, а ты потом иди ко мне, прямо ко мне иди. А претензии ты знаешь какие говорить. Как я раньше служил в Семеновском полку да как меня расстреливали тут безвинно. Всё расскажешь.
— В два-три раза еще прибавлю! — говорит. — Знаю что говорить!
— Вот так и иди.
Ну вот, поехали они. Поехали. Едут в Семеновский полк. А надо проезжать-то мимо тех, с которыми он убитый-то был… К разводящему.
— Зайдем, — говорит, — что он, — говорит, — где он, жив аль.
Заходят — утром, рано время-то еще, — заходят, а он увидел и в подвал спрятался. Женка, ребята в избе тут. Ну, заходит царь в избу, а эта женка уж вся задрожала, говорит:
— Наверно, узнали: какой-то большой начальник пришел, так опять арестуют и опять возьмут мужа, расстреляют.
— Здравствуйте, здравствуйте! — поздоровкался. — Ну где, дорогая, ваш муж?
— Да муж, знаешь, ведь убитый, давно уже убитый, расстреляли его и зарытый в яму, лежит там.
— Нет, он, — говорит, — жив ваш муж, давайте его!
А тот слышит в подвале там, дрожит тоже весь.
— Жив ваш муж! Давайте, через пять минут чтобы был бы здесь!
Женка эта заплакала, ребята плачут. А больше не мог терпеть этот муж-то, вставает с подвала-то оттуда. Дрожит весь. Приходит прямо к царю.
— Ваше высоковеличество, это так и так дело случилось. Был расстрелян. И вот теперь уже тайком живу тут тихонько.
— Ну что же, что ж, жить надо, — говорит, — надо жить. Ну что ж, не узнаёшь, — говорит, — меня?
— Да теперь-то узнаю. Вы уже царем?
— Да, — говорит, — да, царем. Давай собирайся Вот дядя под окном стоит, сапожник. Поедем в Семеновский полк на смотр войска. Читал приказ?
— Да где я читал! Не смею выходить с избы никак дак.
— Ну вот поедем.
И поехали дальше. Дальше поехали. (Мимо опять проезжать!) К караульному начальнику заехали. Ну, таким образом и того забрали с собой и поехали в Семеновский полк.
Подъезжать стали, а там уже-о-о, приготовивши, подготовивши, всё, выстроены все войска, в строю стоят.
— Ну, — говорит, — вы оставайтесь тут подальше. Я поеду один на смотр войска, поздоровкаюсь, да разные потом пойдут претензии. Потом пускай, — говорит, — дядя заходит ко мне сразу, сапожник, а потом вы по очереди ко мне тоже с претензиями. Кто будет вас встречать, офицеры-то, не обращайте внимания, посылайте всех дальше. Говорите, что я тоже иду к царю с претензиями, тоже есть претензии у меня. И ничего, — говорит, — ничего не будет!
Ну и поехал царь — они остались тут подальше, — с лошади спустился, поздоровкался. Ну, там уж не жухнут! Всё, стоят смирно.
— Ну, — говорит, — товарищи, как дела? — говорит; офицеры стоят все тут, полковники, подполковники, все. — Расскажите, говорите всё. Всё будет дело хорошо, всё дело исправим. Какие у кого есть претензии — всё выявляйте, всё будет дело хорошо.
Ну и начали потихоньку там солдаты, знаешь, — кто говорит, что вот редко в баню водят, баню топят, кто говорит: обмундирования долго не меняют, да, ну, строевой
