был крупнейшим из древнерусских княжеств. В какой-то мере его можно было считать столицей окрестных княжеств. Самые плодородные земли были именно в Домире. Поэтому отец и раздумывать не стал. Тем более, о новом князе ходила добрая молва. Свирепый и умелый воин, что смог угомонить самого Кощея.
Слухи не уточняли каким образом он его угомонил. И не уточняли, угомонил ли он его навсегда. Так же до отца Ольги дошли слухи о том, что князь, не успев заступить на пост защитника Домира отразил долго готовившуюся войну. Люд шептался, какой юный князь грамотный стратег. А в бою нет равных на всём свете.
Конечно, Ольга слышала такие легенды и о других князьях, которые сами распространяли запугивающие слухи о себе, и все они были смертны. Все они периодически погибали то в бою, то от хвори. Судя по отцу, Ольга ожидала увидеть страшного, грубого, неотёсанного дядьку. Какое же её посетило удивление, когда князь Домира предстал перед ней. Это был молодой, красивый и сильный мужчина. Воспитанный и приятный молодой человек сразу же запал в душу девицы.
Но местным разбойникам и правителям соседних княжеств он не нравился. Собственно, как и его отец, уступивший свой пост сыну – старый князь Кирилл.
Среди недоброжелателей нашёлся и биологический кровосос. Кто он был и что не поделил с Иваном княжна не ведала. Кровопийца напал. Напал ночью и укусил Ольгу. Сделал это назло. Специально не осушил её насмерть. Просто заразил. Заразил и исчез.
План злоумышленника почти удался. Однако Иван оказался не так прост. Он увидел, что с невестой что-то не так. Что хворь, напавшая на неё, совсем не хворь, а трансформация. Он хотел помочь, но не мог.
Новообращённые кровососы, как магические, так и биологические нуждаются в крови. Нет, это не обычная жажда или голод. Это часть превращения, инстинкт выживания, с которым никто не способен бороться. Какой волей бы ты не обладал этот инстинкт тебе не побороть. Потом, конечно, после первой крови, кровососа отпускает, и он прекрасно способен себя контролировать. Хоть вообще отказаться от крови.
Не сдержавшись, Ольга попыталась напасть на Ивана. Он закрылся от неё магией. Засветившийся в воздухе символ оградил её непробиваемой стеной. Вспоминая тот миг, Ольге становилось жутко.
Она мало чем отличалась от дикого зверя в тот момент. Она кричала, снова и снова билась о магическую преграду. После того, как она взвыла «Ты не понимаешь! Мне надо!» князь почему-то ослабил защиту. Он уколол свою вену. Но впиться в руку любимого ей помешали. Лишь капля крови попала ей на щеку. Нечто схватило её и стало рвать. Раз за разом прокручивая случившееся в голове, Ольга приходила тихий в ужас. Ведь в тот момент её волновали лишь капли крови, оставшиеся на щеке. Именно эта кровь и позволила девушке окончательно обратиться.
Чудовище трепануло её и протащило от княжеского терема за стены княжества. Оттащило в лес и жестоко перегрызло глотку. Очнулась она в холодном, тёмном подземелье. Тусклый свет от руны очертил сгорбленную фигуру. Скрипучим голосом фигура разъяснила, что она теперь биологический вампир. Самый древний вид хищника, который уже дюжину веков считался вымершим.
Свою уникальность княжна не оценила. Она не захотела жить. Попросила убить её и была в своём решении тверда. Тогда сгорбленный кровосос лишь развёл руками. Но уникальность Ольги старого упыря не оставляла. Он пообещал ей смерть, только взамен на обещание однажды ожить. Ожить и попробовать жить снова. Так она и проспала восемь сотен лет, пока её не разбудили и не реабилитировали.
Проснувшись, она узнала, и её родное княжество, и Домир были стёрты с лица земли Татаро-монгольским игом. На месте отцовских земель лес, а современный Домир никак с древним не связан.
Вернувшись, она нашла Домир, но как ей и пояснили, совсем другой. Отличался город, отличались люди и эпоха. Но она не ощущала себя чужой. В этой эпохе жить было интересно. Любые трудности, например современный язык и технический прогресс, были в радость. Каждый день Ольга узнавала что-то новое. Она повстречала парнишку. Он был как две капли воды её бывший жених. Только младше, цвет глаз другой – карий и цвет волос чуть темней. В остальном их было не отличить. Даже голос был похож. Она не могла не обратить на него внимания, не могла не влюбиться, как когда-то в Ивана.
Как раз этот самый парень схватил Ольгу под локоть и повёл на улицу. Вёл насильно, но при этом, в его хватке угадывалась едва уловимая нежность.
– А ну отпусти! – зашипела Ольга.
– Не отпущу, – твёрдо сказал Кирилл и выхватил из рук девушки телефон. После чего, демонстративно нажал на кнопку блокировки. – Нужно поговорить.
– Нам не о чем разговаривать!
– Ты не хочешь меня о чём-либо спросить?
Девушка почему-то не смогла сказать ему «нет». Кирилл сейчас сам на себя не был похож. Он был твёрд и мужествен. Такой, каким она мечтала его увидеть с момента их первой встречи. Девушка чувствовала, как тает под его взглядом. Она оторвала от юноши взгляд и попыталась вырваться. Однако сейчас он был гораздо сильней, чем обычно. На порядок сильней среднестатистического человека. Они уже были на улице. Далеко за пределами школы.
– Ты следила за мной, когда меня привязали к дереву?
– Нет, – призналась Ольга, – я гуляла в лесу, услышала песню.
Кирилл остановился.
– Ты наблюдала, как в меня собираются воткнуть нож?
– Они бы не успели. Я быстрей. Я уже приготовилась, когда ведьма занесла над тобой свой вонючий нож.
– Вонючий?
– Да, пропахший кровью других жертв.
– А зачем перебила их потом?
– Ведьмы и в моё время были злом, – пожала плечами Ольга. – А вдруг, они бы тебя добили потом?
Кирилл какое-то время шёл молча. После чего нежно сказал:
– Спасибо, но больше так не делай. Ведьмы такого могут не простить. Из-за этого на моего друга напали.
Ольга недовольно фыркнула:
– Это на Волослава твоего?
– Да.
– Он чудовище. Он это заслужил, собственно, как и я!
– Чудовище? – усмехнулся Кирилл.
– Да! Он меня... – девушка не нашла подходящих слов и перешла на родной древнеславянский. Суть её возмущений была в том, что волк её практически перегрыз пополам пока протаскивал по полю.
– А как бы ты поступила на его месте? – невинно поинтересовался Кирилл. – Ведь отец был его подопечным.
Ольга замерла.
– Ты сказал
