смогут опередить их в плане занятия города. Ведь десант осуществлялся не на сам город, а чуть в стороне — на огороды и покосы. Туда же, если верить донесениям, скидывали и ящики с боеприпасами.
Так что к 6 утра гарнизон столицы Финляндии практически лишился свободной живой силы. На местах оставались только остатки личного состава батарей, пытавшийся что-то там починить. Да прочие вспомогательные подразделения. Все же, кто был в состоянии держать в руках оружие и драться в поле был отправлен в сторону Куоволы. Ибо угроза, которую порождал этот десант сложно было недооценить.
Попытались было сдернуть какие-то строевые части, отдыхающие под Выборгом. В надежде успеть скорее ополченцев. Но накануне туда залетали бомбардировщики. Бомбили. Повредили довольно сильно железнодорожное полотно, обрушив мост. Его ремонтировали. Особой беды не было — день-два и войдет в строй. Но… это оказалось так своевременно…
Ровно в 6:30 пришли в движения оба взвода ССО, которые за пару дней до этого перебрались на территорию Финляндии. И осматривались, храня радиомолчание, чтобы их не засекли. Передавая донесения морзянкой с помощью фонарика. Вверх. Где почти всегда висел разведывательный дирижабль и эти «подмигивания» в ночи прекрасно видел.
Их цель была проста — телефоны и телеграфы.
Которые они и атаковали.
Благо, что веток связи, расходящихся от Гельсингфорса, было очень немного. И потребовалось «накрыть» всего несколько узлов. Да и располагались они достаточно близко.
В 6:30 прием населения на этих узлах еще не велся. И там сидели только дежурные ночные смены. Сонные. Уставшие. Поэтому войти. Быстренько положить их. И устроить пожар, выводя узел из строя, не требовало практически никаких усилий. Тем более что бойцы ССО были одеты в обычную местную одежду, не привлекая к себе внимания визуалом. И пользовались оружием с интегрированными глушителями, которое носили скрытно. Передвигались же на велосипедах… самых обычных местных велосипедах…
Так что к 7:12 всякая телеграфная и телефонная связь Гельсингфорса закончилась. Оставалась радио. Но высоко над городом находился дирижабль, включивший мощную «глушилку», забившую весь эфир белым шумом.
Раз и все.
И нет связи.
Никакой.
Ну разве что курьеров посылать.
Отчего президент Финляндии разом побледнел от ужаса, осознав, как его провели. И не только его…
К побережью же тем временем подходила большая группа десантных аэроглиссеров с морской пехотой. Какого-то особенного тяжелого вооружения у них не было. Зато имелись велосипеды. Высадка ведь шла несколько в стороне от столицы. На пляж. Откуда им предстояло самым наглым образом совершить марш-бросок в город и, просочившись через окраины, по возможности без боев с предельной наглостью — и занять порт. Закрепившись там. При необходимости осуществим корректировку по ожившим батареям или своими силами их зачистить.
Зачем?
Чтобы обеспечить прием нормальных транспортов. В первую очередь с штурмовиками для занятия города. Авиация же, пропустив железнодорожные составы к Куоволе, нанесла удар по небольшому мосту, отсекая возможность в течение пары суток вернуться в столицу…
Знало ли это командование англо-финскими войсками?
Нет.
Понимало ли, что финиш близок?
Да. Без всякого сомнения.
Сначала открытая паника из-за десанта под Куоволе.
Потом потеря связи… О! тут стали дергаться даже самые стойкие англичане, многих из которых только к этому моменту успели разбудить.
Да, в теории это могло выглядеть просто желанием лишить войска управления. Но у страха глаза велики. Поэтому подумали они о самом плохом… сразу… и начали лихорадочно соображать — как поступить и куда бежать. Через полчаса и о пожарах на телеграфах удалось узнать, что говорило о действиях диверсантов в тылу. А значит просто так податься в бега, куда они все резко засобирались, уже не выглядело такой перспективной идеей… их ведь там, за городом, ждали… во всяком случае их паранойя говорила им именно об этом…
* * *
Тем временем в подмосковной Балашихе Михаил Васильевич Фрунзе шел по территории торжественно открываемого нового завода. Война войной. Но как показала практика — его личное присутствие в Ставке чаще всего не требовалось. Во всяком случае на постоянной основе.
Командование справлялось само.
И ему хотелось посмотреть — как ребята справятся без него со столь непростой операцией. Требующей сложной и точной координации разных отрядов. Вот он и давал им возможность — показать себя. Проводя этакий экзамен.
Сам же занялся более привычным, но как бы не более полезным делом…
По мере развития массового строительства типовых домов в обновленном Союзе оказалось, что это дает невероятный рывок общему экономическому развитию. Даже переплюнув те ожидания, которые были у генсека.
Сильно переплюнув.
Собственно, именно тогда он и достиг понимания из чего складывался тот бурный послевоенный рост Союза в оригинальном варианте истории, которого тут, конечно, уже не случится. К счастью. Ибо Великая Отечественная война — это последнее, что любой здравомыслящий человек будет желать своей Родине.
Добыча сырья и строительство.
Вот те два кита, на которых все и стояло.
Третьим было военное производство, но это отдельная тема, с которой Союз совсем не справился. Делал много, а экономической отдачи получал с этого мало. И не только… ну да ладно…
— Отличное решение ведь… — пронеслось у Фрунзе тогда в голове. Ведь ничего лучше, чем строительство не развивает экономику в целом. Кумулятивно. А сырье… Ну а как массово заниматься строительством без сырья?
Тут главное про другие направления не забывать и с ума не сходить. Что, впрочем, совсем другая история. Ибо Фрунзе закусил удила, когда осознал эту замечательную формулу. Которая позволяла обеспечить и рывок в экономике, показав настоящее чудо, а не то — расчетное, что он показывал раньше, и решить уже жилищный вопрос, без которого не избежать проблем социального напряжения…
Ведь у людей должен быть определенный минимум.
Те самые, еда, вода, сон и секс без которых человек становиться удивительно подвержен любым манипуляциям, ибо терять ему нечего. Этакий минимальный физиологический уровень. И его технически невозможно реализовать без доступного жилья. В идеале — чтобы у каждой семьи была своя, пусть небольшая, но каморка.
Мелочь?
В общагах можно пересидеть?
Ничего подобного.
Каждой семье требовалась своя автономная «пещерка». Ибо как говорил Ленин, перед тем как объединяться нужно размежеваться, то есть, понять, что кто что хочет сам. Он, правда, говорил про иное. Но Фрунзе понимал — здоровое общество не получится построить, если не иметь в его основе здоровую, адекватную, полноценную семью. А такую семью не получить, если не обеспечить ее жильем — той самой личной «пещеркой»[22].
Понятно, что дальше — больше.
Тут как всегда — сначала
