Услышав шаги возле дома, Тара хотела окликнуть Питера, но в страхе затаила дыхание. В проеме бесшумно открывшейся двери кто-то стоял. Но не Питер, а высокий крупный мужчина.
«Это за мной! Клайв Картер или кто-то из его помощников. Но я не дамся им живой! Никогда! Буду защищаться!»
Тара скользнула к очагу, вспомнив, что там стоит большой глиняный кувшин. Хоть какое-то оружие!
Когда она взглянула на дверь, возле нее уже никого не было. Однако Тара чувствовала: мужчина здесь, в комнате. Наверное, прижался к стене, слился с темнотой. Ей казалось, что она слышит его дыхание.
Ага! Тара увидела его тень и, схватив кувшин, замерла в ожидании.
Незнакомец отошел от стены. В руке он держал ружье.
Больше ждать нельзя! С громким воплем она взмахнула кувшином, опустила его на голову незнакомца и бросилась к двери. Бежать! Куда угодно.
Тот вскрикнул и пошатнулся, но успел схватить ее за ногу. Вместе с ним она повалилась на пол.
– Тара! – проговорил хриплый чужой голос.
Она вырывалась изо всех сил, била мужчину ногами и руками, царапала ему лицо, понимая, что во имя свободы и жизни должна справиться, убежать от него!
– Тара! – вновь прозвучал его голос. – Это я… Успокойся.
– Господи! Джаррет!
Она вся обмякла.
– Прости меня! – Слезы душили ее. – Прости за все… Я не имела права соединять с тобой жизнь, соглашаться на брак… Прости, если можешь…
– Перестань! – Джаррет потер ушиб.
– Они пришли с тобой? – шепотом спросила Тара. – Меня сейчас заберут?
– Их здесь нет. – Джаррет поморщился от боли. – Черт! Неплохой удар.
– Ты меня так напугал… А где же Питер? – встревожилась Тара. – Он обещал сторожить меня.
– Я не видел его. Проклятый Картер обыскал весь дом и сам догадался, где ты. Боюсь, он скоро появится здесь. С солдатами. Им приказано его сопровождать… Я так тихо прокрался в хижину, потому что не знал, куда ты спряталась, и ожидал возможной засады.
– Все кончено, – в отчаянии прошептала Тара. – Как быстро все прошло… Но я ни в чем не виновата!.. Клянусь! Поверь мне!.. Хотя теперь…
Она безнадежно махнула рукой, поднялась и начала ходить по комнате. Беспредельное отчаяние сменилось безразличием. Будь что будет… Больше она не в силах противостоять тем, в чьих руках власть и законы… И нельзя думать только о себе.
– С Питером что-то случилось, – сказала Тара. – Мальчик не оставил бы меня.
– Я разыщу его, Тара. Наверняка что-то вынудило его уйти отсюда. Но сначала решим, как быть с тобой.
– Со мной? Джаррет, прости меня, если можешь, за то, что я втянула тебя во все это! И забудь обо мне. Я вернусь в Бостон с Клайвом Картером.
– Тара, ты не поедешь туда! А сейчас я хочу услышать от тебя только одно.
– Что именно?
– Правду! Объясни мне все, что произошло!
Она покорно склонила голову.
– Забавно, что первыми догадались, откуда я, сержанты, прибывшие в «Симаррон» с капитаном Аргоси. Одного из них уже нет в живых.
– Бостон? – спросил Джаррет. – Ты оттуда?
– Я родилась в Дублине.
– Песня! – вдруг воскликнул Джаррет.
– Что?
– Песня, которую ты пела в то утро на корабле. Мне тогда показалось, что у тебя ирландские интонации. Я сам оттуда.
Она продолжала торопливо и сбивчиво:
– Мы с Уильямом были совсем маленькими, когда наша мать умерла. Нашего отца, рудокопа, завалило в шахте… Позднее… Мне было тринадцать, Уильяму одиннадцать. Мы остались круглыми сиротами, без родных, без денег…
Тара подбросила хворост в затухающий очаг и села возле него.
– Мы наслушались всяких небылиц о Новом Свете, о том, что золото там валяется под ногами, люди – самые свободные в мире, а молодым и энергичным открыты все дороги. Я неплохо пела, Уильям, на редкость музыкальный, играл на многих инструментах… И мы решились… Чтобы заработать, пели и танцевали на улицах Дублина. Накопили денег, сели на корабль и добрались до Америки, до Бостона.
– И там ты встретила старого Картера?
– Клянусь, я не убивала его! Он был хороший человек, очень расположенный ко мне и Уильяму. Картер взял Уильяма к себе – он был у него посыльным, потом секретарем. Узнав, что у нас музыкальные способности, он помог нам учиться, совершенно бескорыстно. Наверное, потому что любил музыку, театр… Собрал целую труппу артистов… Да, он был неплохой человек. А вот Клайва раздражала благотворительность отца, он считал, что тот тратит слишком много денег… Вскоре мы уже начали выступать вместе с другими артистами, даже в спектаклях… Потом Уильям начал сочинять пьесы. Оказалось, что он очень талантлив.
– А ты не только играла на сцене, но научилась еще искусно владеть иглой?
– Да, я сама шила театральные костюмы.
– Но что было дальше?
– Жизнь для нас стала интересной. Мы с Уильямом были одеты, сыты. Ездили с театральной труппой из Бостона в Нью-Йорк, в Ричмонд… Так прошло несколько лет… Уильям полюбил одну из наших актрис, Марину, дочь торговцев. Они не одобряли занятий дочери и хотели лишить ее наследства, однако дали согласие на брак с Уильямом при условии, что оба оставят свою профессию. Они не возражали, чтобы Уильям писал пьесы, если за них платят деньги… – Помолчав, Тара сказала. – Я очень люблю брата.
– Ну и что же произошло совсем недавно? – спросил Джаррет.
– Мы поставили новую пьесу Уильяма. Я играла роль отверженной любовницы, которая… убивает своего благодетеля… Но нам не хватало денег, чтобы хорошо оформить спектакль, и я обратилась за помощью к Джулиану Картеру. Он уже не один раз помогал нам, ибо относился к труппе, как к своему детищу. Он согласился и на этот раз, даже предложил устроить премьеру в его доме, в огромной гостиной, где можно соорудить сцену. Его сын, как всегда, был против, но отец сделал по-своему… К этому времени Клайв начал оказывать мне знаки внимания, обещая озолотить и помочь в артистической карьере, если я соглашусь стать его любовницей… Он донимал меня разными предложениями, например, бросить сцену или, напротив, петь в самых дорогих ресторанах, выступать в лучших театрах.
– А ты?
– Я ни на что не соглашалась, и он стал угрожать мне. Собирался использовать свои связи и лишить меня работы.
– А ты? – повторил Джаррет.
– Я не слишком испугалась его угроз. У нас с Уильямом было тяжелое детство, и это научило меня всегда находить выход из положения… А вскоре я стала свидетельницей крупной ссоры отца и сына. Старик считал меня своим человеком и не скрывал, что недоволен Клайвом. Тот проматывал деньги, пьянствовал, развратничал… Джулиан пригрозил, что лишит его наследства и оставит все свои деньги… мне… Не удивляйся, Джаррет, у него не было близких, а ко мне он относился, как к дочери… Но конечно, Джулиан никогда бы не сделал, этого. Немного остыв, он предложил нам с Клайвом пожениться, выразив надежду, что я буду благотворно влиять на сына.
