за ним…
Дальше дело техники: короткими перелетами мы с карагачом все-таки привели их в нужное место. Надо было видеть глаза парней, когда они поняли, что существует еще одна дорога к руднику — узкая, неприметная, но вполне пригодная для передвижения на лошадях. Дальше не мне их учить, что надо делать. Бойцы они опытные — сами разберутся. А вот мне пора просыпаться, чтобы побыстрее выслать им в помощь еще один отряд. Успеем, не успеем, но попытаться стоит…
* * *
— …Дорган, прекрати мне девочку пугать! Ты, что не видишь: моя племянница боится тебя?
Продолжая играть роль скромницы, Бренна спряталась за широкой спиной купца Грона и, изображая женский испуг, выглядывала оттуда на головореза, который пересматривал вещи в их повозке. Впрочем, испуг ее был не совсем уж наигранным — он сейчас как раз добрался до сундука, где хранились ее главные сокровища.
— Ух, какие у девчонки глазища…! Грон, твоя племяшка замужем, или не просватана еще?
— Отстань, охальник, не до шашней ей. Видишь, на девочке вдовье платье? Мужа она недавно потеряла, вот забрал теперь ее из Фэсса, везу к себе домой.
— Так она что, племянница твоей жены? Магда у тебя же, помнится, из Либавы?
— Ну, да… Вот поживет пока Рози у нас, потом с женой решим, что с ней дальше делать.
— Давай, среди наших парней подберем ей хорошего мужа! — заржал вояка и нахально подмигнул Бренне. Пришлось «племяннице» изобразить заодно и смущение.
— Хватит с нее вояк, одного уже похоронила. Теперь найдем ей порядочного мужа, из наших.
— Вот так всегда! Вам, купцам, достается все самое лучшее, а нам, что останется… Так, а это что такое?!
Головорез откинул крышку очередного сундука, приготовленного для досмотра. Заглянул в большой ларец, стоящий сверху и удивленно поднял бровь, рассеченную старым шрамом. Бренна всхлипнула и приложила платок к глазам.
— Это прах моего бедного Оллина…
— Совсем бабы сдурели! — Дорган брезгливо отдернул руку от ларца и осенил себя охранным знаком — Уже и прах мужей с собой повсюду таскают!
«Вдова» в ответ разразилась громкими рыданиями и упала грудью на крышку ларца, орошая его горючими слезами. Заодно и закрывая. Отчего вояку снова перекосило, и он зло сплюнул на землю.
— Не приведи Единый, жениться на такой дурище! Проезжай уже, Грон, не задерживай!
Бренна продолжала рыдать, но теперь скорее от радости и облегчения, что досмотр на этом прервался. Не зря она вчера пачкала руки, выгребая золу из камина, просеивая ее и засыпая ларец доверху. Под толстым слоем этой золы на дне лежало много чего интересного, что наверняка вызвало бы вопросы у головореза…
Грон, погрозив на прощанье кулаком Доргану, тут же принялся по-отечески утешать свою подопечную. Возница равнодушно покосился на них и тронул поводья, заставляя лошадь прибавить шагу.
Ведьма, всхлипнув в последний раз, бросила из-под мокрых ресниц прощальный взгляд на крепость, оставшуюся за их спинами, и на долину реки Великой, что катила свои воды до самого Северного моря. Ну, вот и все… Где-то там внизу, в Митуре остался разъяренный Дирк, обнаруживший, что его ловко обвели вокруг пальца, в Ируте одураченный садист — инквизитор, напрасно прождавший ее весь вечер за накрытым столом. А в Инферно скоро зашипит гадюкой Верховная, понявшая, что потеряла свою лучшую шпионку.
Здравствуй, Западный Эскел! Здравствуй Минэй и новая жизнь, свободная от прежних оков, опасных кукловодов и опостылевшей профессии…
* * *
— И куда это ты собрался, Готфрид…?
Я стоял, со скучающим видом подпирая скалу, и даже зевнул для достоверности. Хотя сердце стучало, как сумасшедшее, и ноги мои еще немного подрагивали после бешеной получасовой скачки. Но успели мы вовремя. Отряд, который я привел за собой, сходу ввязался в бой с восточниками, который начался еще до нас. И численный перевес теперь был на нашей стороне.
— Проклятый Тиссен! Что тебе не сидится спокойно, нарываешься на хорошую трепку?
Поняв, что незаметно сбежать и украсть хотя бы часть золота уже не получится, княжич уверенно спрыгнул с лошади и без раздумий вытащил из ножен меч. Его совершенно не беспокоил тот факт, что в моих руках оружия сейчас не было.
— Хочешь сразиться? — снова зевнул я — Может, хотя бы для приличия на поединок меня вызовешь? Или княжеская честь для тебя пустой звук?
— Перебьешься, щенок! О княжеской чести я буду говорить со следующим князем Западного Эскела — Фридрихом. А тебе пора отправляться к преисподнюю — к своим отцу и брату.
— Ой-ёй-ёй…! — сделал я испуганное лицо — И гнева древних богов не побоишься?
— Я верю лишь в Единого и его божий промысел! — пафосно заявил Готфрид, принимая красивую позу, которую и боевой стойкой-то трудно назвать.
— Ну, как скажешь…
Оторвал спину от скалы, сделал несколько шагов навстречу заносчивому идиоту и призвал в руку ас-урум, попутно запрещая мечу устраивать иллюминацию.
— Эта ржавая железка и есть твой хваленый меч инисов?
— А что с ним не так? — непонимающе оглядел я своего боевого товарища, и мне даже обидно стало за моего красавца.
— Полюбуйся перед смертью, каким должен быть настоящий княжеский меч! Будет хоть что вспомнить в преисподней.
— А-а-а… Ты про эти разноцветные булыжники, украшающие рукоять твоей детской игрушки?
— Дурачок деревенский! Это же драгоценные самоцветы и настоящая гномья голубая сталь! — возмутился мажор.
— Прости, Готфрид, но тебя обманули. Это подделка. Разве есть там клеймо клана Стальных Сердец?
— Гномьих кланов много!
— Но лучшие оружейники в клане старейшины Тагрима. Мевар тому яркое свидетельство.
Все это время, перекидываясь обидными друг для друга фразами, мы с Готфридом кружили по площадке, и каждый старался занять позицию поудобнее. А княжич, похоже опытный боец, возможно я его недооценил.
Начал он быстро — выпад в корпус, с переводом в опорную ногу. Я отбил атаку, да так, что от наших мечей посыпались искры. Меч инисов против голубой стали. Магический клинок и… тоже магический клинок. А ведь мы с ним еще и оба маги Воздуха. Но сейчас столкнулись две разные школы владения мечом. Готфрид был быстрее, искуснее меня, но слишком увлекался. Явно хотел покрасоваться, уверенный в своем превосходстве. Я же берег дыхание, как учил меня Олаф, поэтому постоянно отступал, заманивая и создавая у него иллюзию легкой победы.
Мои атаки были короче, но я сильнее в них вкладывался. Бил так, чтобы отсушить руку у княжича, причем старался бить ближе к гарде меча. И эта тактика вскоре принесла свои плоды. Дыхание Готфрида стало прерывистым, тяжелым, он стал двигаться медленнее и начал выдыхаться. А долгожданная победа все
