Дари поджала губы.
– После известий о твоей… гибели, он… Тиа никого к нему не подпускает, – резковато ответила она. – Носится с ним, из кожи вон лезет, чтобы показать, как ей якобы не все равно. Твердит, что он вот-вот поправится и все станет как прежде. Но я-то знаю…
Я мысленно вздохнула. Подобные разговоры мы вели бессчетное количество раз с того самого времени, как отец после смерти матери решил жениться снова. Несмотря на все старания Тиа, Дари не стеснялась при любом удобном случае высказывать свое неудовольствие, и с годами ее нелюбовь к мачехе, похоже, нисколько не ослабела.
– Уверена, она делает для отца все, что может, – мягко сказала я.
Сестра недовольно скрестила на груди руки. Ее пальцы отстукивали нервную дробь, и браслеты-артефакты покачивались на тонких запястьях. Зеленая змейка – один из символов рода Меньяри – сверкнула изумрудным глазом кристалла-накопителя.
Этот браслет я уже видела раньше.
– Тиа ничего не может, и ты это прекрасно знаешь, – отрывисто бросила Дари. – Бездарность, жалкая приживалка… Она и ее жабеныши – никто. Если отца не станет, – голос Дарианны задрожал, сестра всхлипнула и часто-часто заморгала, стараясь сдержать слезы, – у Веньятты останемся только мы с тобой. А если не станет нас…
Сестра быстро и нервно оглянулась на дверь, словно опасаясь, что кто-то посторонний мог слышать наш разговор.
– Скажи… – торопливо начала она, но раздавшийся из коридора хлопок заставил ее вздрогнуть всем телом и замолчать на полуслове.
Мой чуткий слух уловил громкие шаги, чью-то ругань и эхо тихих сбивчивых оправданий. Дари с обреченным видом уставилась на недопитый чай.
– Это Аурелио. – Губы ее задрожали.
Видеть сестру такой было безумно больно.
– Дари, если между вами что-то не так…
Сестра вымученно улыбнулась.
– Что ты, Яни, у нас все прекрасно, – торопливо проговорила она, хотя весь ее вид явственно говорил об обратном. – Мне… пожалуй, мне лучше посмотреть, как он. Подожди меня здесь, хорошо?
Я кивнула. Дари оправила платье и, оставив дверь приоткрытой, упорхнула прочь.
В ожидании ее возвращения я налила себе чаю, блаженствуя от терпкого пряного вкуса и теплых воспоминаний о старом мастере аль-Раиде, которому строгое тюремное начальство время от времени позволяло поблажки в виде традиционных чайных церемоний в компании ученицы-заключенной. Циндрийские специи в правильном сочетании обостряли ментальные способности, и учитель настоял, чтобы эти знания тоже стали частью обучения.
Конечно, в пределах Иллирии вряд ли хоть кому-то было известно об особых свойствах приправ. Но после заключения мира с Циндрией и налаживания торговых контактов специи начали вызывать повышенный интерес. Вот и чета Меньяри, похоже, поддалась всеобщей моде. Смесь в моем чае – пусть она и использовалась жадными до экзотики лордами и леди исключительно для усиления вкуса – работала не в полную силу, но для меня, почти лишенной магии, подпитка была сейчас очень кстати.
Внизу послышался новый взрыв брани. Я прислушалась. Кажется, кричал Аурелио – я различила смутно знакомые интонации, хотя не смогла разобрать слов. Голоса Дари я не слышала. Если сестра и была рядом со взбешенным мужем, она предпочитала отмалчиваться.
Внезапно что-то с грохотом ударилось о паркет – как будто опрокинулся столик или упала одна из высоких ваз, украшавших пролеты парадной лестницы. Кто-то вскрикнул, зацокали каблучки горничных, но резкий окрик Аурелио заставил всех внизу разом замолкнуть. В наступившем мгновении тишины я четко различила звонкий хлопок пощечины.
Дари! Я с трудом подавила желание броситься туда, к сестре, сердцем предчувствуя беду, но при этом понимая, что мое внезапное появление, больше похожее на воскрешение из мертвых, могло лишь спровоцировать Аурелио на еще большую агрессию. А если Доминико прав и он действительно окажется вторым менталистом, для Дари моя выходка могла оказаться смертельно опасной. Как и для меня самой…
Я замерла на диванчике, кусая губы.
Вечность спустя в коридоре послышались тихие шаги. Дарианна проскользнула в гостиную боком, неловко отвернув от меня половину лица. На щеках ее блестели дорожки слез.
Не дожидаясь, когда за сестрой закроется дверь, я бросилась к ней:
– Дари! Дари, милая, что случилось?
Она избегала смотреть мне в глаза. Улыбнулась, криво и жалобно, тщетно пытаясь сделать вид, что все в порядке. Увернувшись от меня, сестра подхватила со столика чашку и магией подогрела чай. Жидкость почти вскипела – в таком состоянии Дари слабо контролировала свою энергию.
Из высокого тонкого стакана торчала россыпь разноцветных ароматических палочек. Выхватив одну почти наугад, сестра подожгла кончик, подула, позволив дыму успокоительной смеси заволочь комнату, полной грудью вдохнула горьковатый аромат. Лишь после этого она наконец повернулась ко мне.
Дарианна выглядела ужасно. Правая скула налилась кровью, щеку наискось пересекало несколько царапин – на руках Аурелио, вероятно, были перстни. Под самым глазом виднелся заметный синяк. Сестра выплела из прически несколько локонов, чтобы кое-как прикрыть лицо, но след от удара все равно бросался в глаза.
Она застыла посреди зеленой гостиной, опустив взгляд и обхватив себя руками за плечи, – печальная сломанная кукла. И это до боли, до дрожи напомнило мне, как восемь лет назад именно здесь развлекался со мной другой Меньяри, а я стояла, почти такая же беспомощная, неспособная дать отпор…
Дари, бедная моя сестренка…
Руки сами собой сжались в кулаки. Поведение Аурелио переходило все мыслимые и немыслимые границы. Я не могла – просто не могла – оставить все так.
– Дари!
Я обвила ее руками и прижала к себе, крепко, как обнимала в детстве, когда Дари нуждалась в поддержке. Губы сами собой зашептали, что все будет хорошо, что я положу этому конец и больше никогда никому не дам ее в обиду. Дарианна всхлипнула, уткнувшись мне в плечо, и вдруг, вздрогнув, отдернула голову.
– Ой! – Сестра отстранилась от меня, ошарашенно глядя на платье, показавшееся в распахнувшихся полах моего плаща. Я хотела было поправить накидку, чувствуя себя неуютно от столь пристального внимания, но Дари не позволила: отняла мои руки, заставила откинуть тяжелую ткань. – Яни…
Ее взгляд упал на брачный браслет Эркьяни.
– Так вот в чем дело, – изумленно прошептала она. – Вот где ты была…
В следующее мгновение я ощутила волну слепящей ненависти, настолько сильной, что меня бросило в дрожь. На секунду показалось, что мои способности к ментальной магии вернулись в полной мере, но нет – я все еще не чувствовала Дари, не чувствовала слуг во дворце, отца, Тианну… Лишь чей-то яростный порыв оказался способен затронуть меня.
Я резко обернулась и увидела на пороге лорда Аурелио Меньяри. Он стоял с бутылкой в руке и, не мигая, смотрел на нас.
