— Ты знал, что Лола планирует убить Катерину?
— Узнал в момент, когда начал медленно разлагаться, Лола поделилась, — морщится, — радостно смеясь. Не замечал, что она сошла с ума.
Больше ничего ценного от духа не узнать, и не стоит мучить мертвых.
— Решаешь сгинуть или переродиться?
— Переродиться, выберу, пожалуй, — кланяется Пауль. — Ваше Высочество.
— Сделаю подарок, переродишься в собственной семье, а память, о прожитой жизни, вернётся в восемнадцать лет, — щелкаю пальцами и дух растворяется в золотом сиянии.
Смотрю на собственные руки, увитые светящимися золотом линиями на коже. Насколько велика ответственность и широки границы дозволенного.
— Начинаешь заниматься божественными делами? — на спинку кресла опускается Хехиин, роняя мелкие перья на мои колени.
— Думаешь не стоит? — хмыкаю.
— Решать лишь тебе, дядя, — Хехиин бьет крыльями и перелетает ближе к телу демона, устраиваясь на изголовье кровати. — Каким надо быть чудовищем, чтобы совершить такое преступление? Предсмертные крики отпечатались на комнате, они как зараза впитались в стены и половые доски. Новым жильцам не будет покоя, стоит уничтожить дом или со времени образуется сильнейшее проклятие.
— Чудовище поверженно, — поднимаюсь на ноги, — жаль, что успело навредить Катерине. А пожелания по уничтожению дома передам, когда Инквизиции закончит осмотр и расследование преступления. Отправишься со мной?
— Да, — птица устраивается на моем плече и складывает крылья. — Неси меня, большой дракон.
Вздыхаю и переношу нас в поместье герцога Шерро. Пустынно и тихо.
— Смертью пахнет, — произносит Хехиин и крутит птичьей головой. — На втором этаже.
Поднимаюсь по лестнице и двигаюсь на зов. Подмечаю на ковровой дорожке бурые следы. Засохшая кровь. Выглядит, словно чье-то огромное тело протащили или множество тел.
Заглядываю в спальню и застываю, среди мертвых тел сидит живой ребенок. Он не плачет, просто молча играет с деревянной лошадкой, сидя посредине кровавой лужи.
— Хехиин, позаботься о нашем маленьком выжившем, — птица слетает с моего плеча и перекидывается.
— Кто у нас здесь славный малыш? — Хехиин поднимает ребенка на руки и исчезает из спальни в вихре черных перьев.
Осматриваю тела, сваленные в одну общую кучу посредине комнаты. Свежие, мертвы не больше дня. Много женских, одетых в форменную одежду служанок. В самом низу мужские, дворецкий и, возможно, садовник или кучер. Торчит тонкая женская рука с перстнями, предположительно хозяйка поместья.
— Астор Шерро, — зову хозяина поместья, если его тело в спальне, то он обязан отозваться.
Дух Астора возникает в воздухе и начинает метаться, разглядывая тела. Прозрачные руки не могут коснуться плоти, проходят насквозь.
— Мой мальчик, — звучит сломленный голос. — Моя супруга.
— Твой сын жив, о нем позаботятся.
— Ваше Высочество? — дух дергается и подлетает ближе. — Золотой свет, вы светитесь, как божество. Теодос вернулся? — благоговейно спрашивает герцог.
— Лишь его дух.
— Жаль, как жаль, — начинает причитать Шерро, заламывая руки.
— Лола, — произношу имя, переходя к самой сути.
— Лола? Она была лишь развлечением, милая дурочка, вскружил ей голову, чтобы затащить в постель, — Астор возвращается к телам и зависает над рукой с перстнями. — Моя дорогая Сара. Столько испытаний давило на ее хрупкие плечи, теперь и смерть. Вы можете спасти ее? Она не заслужила такой трагичный конец.
Герцог молит о супруге, а не просит за себя. Искренность пылает огнём в прозрачной груди. Заворожено наблюдаю, как огонь тянется ко мне потоком света. Рисунок на руках загорается ярче, наполняя силой.
Под тремя телами служанок нахожу маленькую девушку, выглядящую крохотной куклой, она даже меньше Катерины.
— Твоя супруга?
— Да, это моя Сара, — герцог Шерро кружит вокруг, питая меня своими молитвами.
Поднимаю хрупкое тело на руки, легкая, как пух, и окутываю золотым сиянием. Поначалу ничего не происходит, пока не раздаются тихие щелчки, сломанные кости встают на место, глубокая рана на животе затягивается, сердце совершает первый неуверенный удар. Сара судорожный вздыхает и хрипит. Решаю, что не стоит ей видеть тела убитых, выхожу из спальни и толкаю соседнюю дверь, прохожу внутрь и укладываю Сару на кровать. Она уже открыла глаза и смотрит на меня с ужасом во взгляде.
— Где мой сын?
— Успокойтесь, о нем позаботятся, а как вам станет лучше, я отведу вас к нему.
— Дорогая, — герцог застывает в дверях, — прошу прости меня, супругом я был скверным, изменял и кутил, но я счастлив, что ты будешь жить.
— Астор? — Сара садится на постели и смотрит на дух. — Мы мертвы, он убил нас?
— Кто он? — делаю шаг к постели.
— Он, — замолкает, — он появился в столовой за обедом и… убил нас. Лицо было скрыто под капюшоном, не разглядеть.
— Шерро, ты знаешь, кто вас убил? — обращаюсь к духу.
— Нет, он не назвался, лишь потребовал родовой клинок.
— Он забрал его?
— Нет, он не смог его заполучить, разозлился, — указывает на себя, — и убил нас.
— Зачем ему нужен был клинок? Что в нем особенного?
— Не знаю, — пожимает призрачными плечами герцог. — Никогда не слышал о его невероятных свойствах.
Подхожу к духу вплотную и спрашиваю как можно тише, чтобы не услышала Сара.
— Ты убил Лола?
— Нет, — дух отлетает в сторону, — как вы могли подумать о таком. Я неверный супруг, но не убийца.
— О твоей супруге и сыне позаботятся, попрощайся с ней и пора тебе уходить.
Дух герцога возвращается через несколько минут, оставаясь передо мной. Щелкаю пальцами и отправляю на перерождение. Он волновался о ребенке и молил спасти супругу. Думаю, он достоин второго шанса, но память ему возвращать не стоит. Не настолько чисты его помыслы и поступки.
