во взгляде смотрит на Майю.
– Какая она сладкая. И да, мы с тобой никуда и не торопимся…
36
Андрей
Пустые полки. Открытые створки шкафа. Тишина.
Первые минут десять я никак не мог поверить в то, что она ушла. Это казалось каким-то дурным сном. Чем-то отдаленно напоминающим реальность.
Полседьмого. Не опоздал, но все равно приехал слишком поздно.
Спускаюсь на кухню. Взгляд цепляется за рацию радионяни. До этого мелочь, на которую ты обычно и внимания-то не обращаешь. Сейчас же предмет, из динамиков которого уже не раздастся детский плач, потому что Майи дома нет.
Не вовремя. Снова не вовремя, Еся.
Сжимаю телефон жены в ладони. Зажигаю верхний свет и сажусь за барную стойку.
Быстро пробегаю взглядом по контактам, перепискам. Все подчистила. Просто сбросила все до заводских настроек.
Куда же ты сбежала, родная?
Удивительно, насколько ее присутствие в этом доме казалось обыденностью.
Сейчас главное – не делать резких движений. Спокойствие. Только все самообладание ускользает от меня со скоростью света.
Удар по столу. Твердая поверхность оставляет кожу неповрежденной. Чувствую небольшой дискомфорт, только и всего. Еще удар и еще. Зубы стиснуты.
Костяшки сбиваются. Выступают первые капли крови. Легче не становится, но состояние, будто я кусок намокшей ваты, неспособный ни на что, исчезает.
Мозг хаотично ищет пути решения проблемы.
Я злюсь на нее. Впервые в жизни я злюсь на нее настолько сильно, что не могу вменяемо думать. В башке только какие-то образы. Мысли путаются.
Ощущаешь себя тупым малолеткой в пубертате.
Стоп. Это все какой-то абсурд. Нужно собраться с духом.
Сдавливаю пальцами виски. Считаю про себя до десяти и незамедлительно набираю номер Ярика.
– Здорово, – открываю кран с холодной водой и засовываю руку под умеренную струю. – Спроси-ка у Олеси, она там не в курсе, случайно, где моя жена?
Царев пару секунд молчит, прежде чем воспроизвести слова, которые сам я вслух говорить не хочу:
– Ушла?
– Надеюсь, – достаю перекись, – что нет.
– По телефону можно пробить.
– Ты, Царев, наивный, она не дура, дома трубку оставила. Леське допрос лучше устрой.
– Спрошу. Хорошо, что позвонил, кстати. Шахманова нашли. Ты у него не один такой, кинутый. Будет суд. Бабла там немерено, он толком реализовать ничего не успел. Так что, думаю, свое вернешь.
– Радостно слышать. Позвони, если Леська что-то знает.
– Позвоню.
– До связи.
Заматываю сбитую руку полотенцем, с презрением осматривая валяющийся у лестницы букет. Нес, нес и не донес. Точнее, некому уже было дарить.
Кладу телефон перед собой, рядом с Есиным. Тоскливое сожаление медленно растворяется. Ему на смену снова приходит злость. Я так тонко ее чувствую. Она заполняет собой все мысли. В голове тысячи картинок. Я словно вижу, как Токарева выходила на улицу с ребенком и чемоданом. Как кинула на стол смартфон, а потом без сожалений села в такси. В моей голове это похоже на запись пленки, только освещенную в кислотно-красное.
Бесспорно, я не самый хороший человек, но такой финт с ее стороны – уже перебор.
Молчал из соображений ее же спокойствия. Что получил взамен? Пустые стены и предательство.
Но, что совсем не парадоксально, именно сейчас снежный ком проблем, собранных за последний месяц, кажется никчемным. Главная проблема была у меня под носом, но я упорно ее игнорировал. Оказывается, все у нас было плохо, мне же казалось иначе…
Уход Есении сейчас практически провокация. Она же прекрасно понимает, что я не смирюсь и буду ее искать. Просто сложить руки и пустить все на самотек не про меня. Да и не про нее тоже.
Еще пару минут смотрю в пространство кухни и делаю звонок, который не хочется.
Теща отвечает не сразу. Когда берет трубку, параллельно что-то кому-то говорит.
– Здравствуйте, – барабаню пальцами по столу. Парадокс, но ее отчества я ее не помню.
– Андрей? Неожиданно.
Видимо, номер мой у нее есть. Уже легче.
– Еся не у вас?
– Нет, – настороженно. – Что-то случилось?
– Все в порядке. Но, если все-таки она у вас, вы ей передайте, что…
– Ее нет. Что у вас случилось?
– Ничего критичного.
– Что ты сделал с моей дочерью? Она ушла? А Майя где?
– Перезвоню.
Отбрасываю от себя телефон. Теща пару раз перезванивает. Игнорирую.
Значит, у матери ее нет, иначе бы та так не удивлялась. И куда же ты делась, а?
К утру следующего дня ситуация не проясняется.
Приходится съездить на работу и даже пережить визит отца. Он, как я и думал, о моих проблемах наслышан. Устроил двухчасовую лекцию, что впору было голову пеплом посыпать.
«Я же говорил» прозвучало больше двадцати раз. Считал я не специально.
– Мне в приемную теща твоя звонила. Говорит, у нее дочь пропала. Что у вас происходит? – спрашивает уже в дверях. А мог бы так эпично уйти.
– Тебе? – смотрю на отца не без удивления. – Неожиданно.
– Расскажешь?
– Психанула, подумала, что изменяю. Сбежала.
– А ты не изменяешь?
– А у меня аллергия на измены. С детства, если ты помнишь.
– Это заметно, поэтому от тебя жена и уходит, – косится на пустой стол. – Я поехал, у меня самолет. Помогать тебе, как и договаривались, не буду. Ты же хотел самостоятельности.
* * *
– Я тебя уже заждалась.
Губы Инги пестрят алой помадой и расползаются в улыбке.
Первое, о чем я думаю, замечая этот кроваво-красный оттенок, – Еська. На подкорке сразу всплывает ее день рождения. Та сумасшедшая ночь в клубе с танцами на столе и еще более сумасшедшее продолжение.
Я часто задавался вопросом, когда это случилось? Когда я понял, что люблю ее. В ту самую ночь.
Ее телефонный звонок, перепуганный голос. Пустая трасса и девочка, бегущая мне навстречу. Ее трясло. Меня и самого перетряхнуло. Столько страха было в ее глазах, а мне… мне дико хотелось защитить. Снова почувствовать вкус ее губ и больше не отпускать.
Ночь, которая перевернула мой мир окончательно. Искра. Момент, когда я понял, что не хочу и не смогу от нее отказаться уже никогда.
Хотелось разодрать того, кто так ее напугал, на куски.
Пальцы дрожали. А она попросила себя поцеловать… просто поцеловать.
Убираю руки в карманы, стараясь сфокусироваться на Инге. Она сидит, закинув ногу на ногу.
– Ты сказал, у тебя что-то важное.
– Важное.
– Присядь,
