Ласло осторожно признался:
— Рассел предлагает мне пару озвучек…
— Ой, я тебя умоляю! Наггетсы после Ибсена!
— Я… — Ты рохля, — перебила Черил. — У тебя совсем нет хватки. И агент паршивый.
— Он говорит, что старается. И два других поддерживают со мной связь…
Черил наклонилась вперед, скрестив руки под грудью и демонстрируя внушительную ложбинку.
— Мой агент хочет встретиться с тобой, недотепа.
Ласло отвел взгляд от грудей Черил.
— Что?
— Что слышал. Он дважды видел тебя на сцене. И теперь хочет, чтобы ты позвонил ему. Так он и просил тебе передать.
— Но остальные…
Черил придвинулась еще ближе и хватила кулаком по столу рядом с бокалом Ласло.
— Нет, Лас. Этот агент не из тех, кто мямлит: «Вы напоминайте о себе, может, найдется что-нибудь, а может, и нет». Стюарт — для тех, кто хочет работать. Стюарт лучший из лучших. Он хочет, чтобы завтра же утром ты ему позвонил. — Она помолчала, отстранилась и добавила: — Стюарт уже организовал для тебя пробы.
— Не может быть…
— Может. Сказал и сделал. Будь дело невыгодным, он бы и заикаться о нем не стал.
— Но мой…
— Пошли его, — посоветовала Черил.
— Он нашел мне эту роль!
— Если у тебя есть мозги — пошли его, — повторила Черил.
— Но ведь он видел меня только в этом…
— Ты сам подумай, где можно лучше подать себя, как не в этом гребаном Ибсене?
— Извини, — сказал Ласло. — Спасибо тебе.
Она крепко взяла его за локоть.
— А ты с виду ничего.
Двое мужчин на другом конце стола умолкли.
— Особенно теперь, когда волосы отросли, — продолжала Черил, — аппетитный такой симпатяшка. Очень даже. — Она приподняла брови и влекуще улыбнулась. — И сексапила хоть отбавляй.
Ласло попытался высвободить руку.
— Извини…
— Да ладно тебе, — сказала Черил. — Расслабься. Думаешь, зачем я все это затеяла?
Ласло выдернул руку из ее пальцев. Один из зрителей хохотнул.
— Извини, — снова повторил Ласло.
Черил смерила его насмешливым взглядом, затем повернулась к соседям по столу и картинно подняла бокал.
— Ну, как знаешь, — заключила она. — Маменькин сынок.
Мейв застыла в дверях кабинета Рассела, держа в руках купленный в кафе навынос большой стакан кофе и бумаги от бухгалтера, испещренные пометками желтым маркером. Рассел стоял у мансардного окна, сунув руки в карманы, и смотрел вдаль. Его стол выглядел так, словно он не только не брался за работу, но и не предполагал такой возможности.
— Служба доставки! — объявила Мейв.
Рассел обернулся:
— Умница.
Мейв осторожно поставила кофе на его стол.
— Вы перепутали реплики. «Вы милая маленькая тупица, миссис Кинг».
Рассел вздохнул, повернулся и с видом пациента, идущего на поправку, уселся за стол.
Мейв положила перед ним бумаги от бухгалтера.
— Три подписи — там, где галочки. Надеюсь, справитесь?
Рассел кивнул.
— Может, помочь, подержать вас за руку? — спросила Мейв.
Взглянув на нее, Рассел медленно потянулся за ручкой.
— Неужели после стольких лет мне придется напоминать вам, что вы не подписываете ни одной бумаги, пока не прочитаете и не поймете ее?
Рассел отложил ручку.
Мейв уперлась обеими руками в стол.
— Исчез боевой задор, — подытожила она, — верно?
Уставившись в лежащие перед ним документы, Рассел возразил:
— Я просто устал…
— Эта ваша усталость тянется уже несколько недель, — сказала Мейв. — Вы тратите целые часы на дела, с которыми любой справится в два счета, ваш дом уже не ваш, жена — тоже, сил у вас не хватает даже на то, чтобы лизнуть марку. Так?
— Это возраст…
— Нет, позиция, — поправила Мейв. — И обстоятельства. Обстоятельства, в которых вы сейчас находитесь, не способствуют здоровью и бодрости. Что и кому вы пытаетесь доказать?
Последовала пауза, потом Рассел ответил внятно и медленно, не поднимая глаз:
— Я пытался залатать брешь.
— И вот что из этого вышло.
— Брешь на прежнем месте.
— Так ей и скажите.
— Не могу, — ответил Рассел.
— Еще как можете! Она же разумная женщина…
— Нет.
— Почему?
Он взглянул на Мейв и отвернулся.
— Потому что у нее своя брешь, — объяснил он. — О которой она даже не подозревала.
— Ох уж эти дети…
— Нет, — покачал головой Рассел. Он снова взялся за ручку и придвинул папку к себе. — Не дети. Работа.
— Я как раз собирался все тебе рассказать, киска, — уверял Макс, старательно рисуя на груди перекрещивающиеся линии. — Ей-богу! Вот тебе крест!
Вивьен вздохнула. Макс явился домой на час позже, чем обещал, и весь этот час она клялась себе, что не станет расспрашивать его насчет Австралии прямо с порога. Но едва хлопнула входная дверь, по коридору простучали быстрые шаги Макса, и он заглянул на кухню, она повернулась от плиты и объявила:
— Сегодня звонил Элиот.
От неожиданности Макс попятился. Он всегда отступал назад, когда она бросалась в атаку, словно физически уклонялся от огня, и постоянство его реакции злило Вивьен, как ничто другое.
Он вскинул руки, словно сдавался в плен.
— Как он?
— Не смей, — ответила Вивьен, сжимая в кулаке деревянную ложку, облепленную соусом.
— Ты о чем, милая?
— Не смей притворяться, будто ты ничего не знаешь! — выкрикнула Вивьен.
Макс опустил руки, шагнул вперед и остановился перед ней, всем видом изображая раскаяние.
— Я как раз собирался все тебе рассказать, киска. Ей-богу! Вот тебе крест!
Вивьен снова повернулась к плите.
— Звонки Элиоту о том, что напрямую касается меня, — не просто мелочь, про которую можно забыть. Это было сделано намеренно.
За ее спиной Макс на мгновение прикрыл глаза. Затем поднял веки и объяснил:
— Дело в том, Виви, что я просто не знал, как тебе сказать. Вивьен не оборачивалась.
— Сказать о чем?
— О… черт, какой стыд…
— О чем же?
