В конце концов, даже если так, я готов платить, лишь бы кое-кто заплатил по счетам. Мне нужен был свой человек, который на самом деле возьмётся за это дело, а не отложит его в долгий ящик. Николаю я доверяю, во всяком случае.
– Теперь убедился, что я в своём уме?
Николай кивает и берёт со стола листок бумаги.
– Первичный допрос мы провели, показаний Каминский Виталий на три листа дал, – говорит задумчиво, почёсывая крупными пальцами небритый подбородок. – Сдал свою подельницу с потрохами. Мне кажется, он так в штаны наложил, что готов был обвинить её в сожжении Нотр Дама, лишь бы не отвечать самому.
– Нотр Дам оставим на совести французов.
– И то верно, но… ты же взрослый мальчик, понимаешь, что улик почти не осталось, – вздыхает Николай. – Мы с ребятами, заручившись ордером, поедем утром на их дачу, но я больше чем уверен, что ни вина, ни следов препарата в доме мы не найдём.
– Печально, – выдыхаю, сжимая кулаки от досады.
– Ещё как, – хмыкает Николай. – Фотографии? Ты их удалил. Хорошо, если они остались на телефоне сестрицы, но и то не факт. Да и когда они были весомым доказательством? Я слишком долго служу, чтобы понимать: такие дела тщательно подготавливаются, и после всё ещё тщательнее подчищается.
Я отворачиваюсь к защищённому решёткой окну и медленно киваю. Конечно, я всё это понимаю – не дурак же. Но также я отлично знаю Николая: вцепившись зубами во что-то, он добычу не выпускает. Потому и вспомнил о нём, потому и обратился.
– Результаты анализов потерпевшей я запросил, завтра прибудут сюда. Вообще, не нужно было ей к районникам идти: те бы хода деле не дали, потому что слишком много возни. – Николай бурчит себе под нос, поминая злым словом районное РОВД. – Но ладно, не беда. Так же мы снова вызовем Ксению на допрос, подготовь девушку. Тряхнём эту парочку ещё раз, будем 230ю статью прикручивать к этому делу.
Николай откладывает протокол допроса в сторону и, сложив руки на столе, продолжает:
– Но в одном я точно могу быть уверен: вся эта волокита займёт кучу времени. Проверки в институте, допросы сотрудников, опросы родителей и соседей, очные ставки… Наркоборцы наши уже копытом бьют землю, – короткий смешок, и я улыбаюсь в ответ, – не могли не уцепиться за возможность накрыть наркокартель в институте. Скоро сезон отпусков, всем нужны премии, потому ухватят за горло там всех хорошенько – мало не покажется. Вдруг за этим препаратом серьёзные люди стоят? Дело-то нешуточное. В общем, наши клиенты в любом случае совсем сухими из воды не выйдут.
От его слов моё настроение заметно в гору летит. Я вообще сейчас полон злобной и мстительной энергии, представляя в картинках, какой пиздец начнётся, когда бравые наркоборцы примутся трясти всех подряд, ведомые на подвиги желанием премии и отпуска.
– Ладно, я поеду домой, спасибо тебе за всё. – Встаю с неудобного стула, а Николай поднимается следом. – Держи меня в курсе, хорошо? Хотя бы поверхностно. Без тайн следствия.
Николай смеётся и пожимает мне руку.
– Тебе тоже спасибо. К награде не представим, но всё-таки.
Я выхожу из его кабинета, иду вдоль ряда закрытых дверей, а внутри нет, не ликование – усталость. Не знаю, чем закончится это дело и получится ли хоть каким-то образом привлечь к ответственности эту лихую парочку, но то,что жизнь их уже не будет прежней… да, в этом я готов согласиться с Николаем.
Когда наконец покидая здание отделения полиции, смотрю на часы, понимаю, что уже поздно, пора ехать домой и хотя бы немного выспаться после всей этой свистопляски. Принять душ, поужинать, завалиться на кровать и, обвив Ксюшу руками и ногами, проспать до самого утра. Прекрасный план, как мне кажется.
Но для начала есть ещё одно, последнее дельце. И можно выдохнуть, оставив всё это дерьмо на волю Николая.
Сажусь за руль, завожу мотор и, удачно развернув машину, выезжаю на центральный проспект. Так, дворами, минут за десять я подъезжаю к дому, в котором живёт так называемая семья Ксении. Хорошо, что у меня такая отличная память и не пришлось тратить время, плутать по узким улочкам в поисках нужного дома. Когда паркуюсь напротив подъезда, натягиваю капюшон и выхожу на улицу. Меня никто здесь не знает, но мне не хочется, чтобы домашние Ксюши, увидев меня в окно, обрадовались раньше времени.
Возле дома мамаши выгуливают своих ненаглядных детей, бабули обсуждают всех и каждого, а чуть поодаль несколько разновозрастных мужиков забивают козла. Отличный вечер для похода в гости.
Ныряю в открытую дверь, буквально взлетаю по ступенькам и, не задумываясь, чтобы не свернуть назад, нажимаю кнопку звонка. Жму раз, второй, третий, но ни шагов, ни голосов, ничего другого, кроме отголосков электрической трели, не слышу. Зато слышится чья-то торопливая поступь за спиной.
Только успеваю обернуться на звук, а на меня уже "летит" в приветственном лае мелкий пёсик с рыжими пятнами на белом тельце, а его хозяйка – совсем молоденькая девушка, – изо всех сил натягивает на себя поводок.
– Вишбон, фу! Фу! – взвизгивает она и тянет на себя собачку, а тот, захлёбываясь слюнями и радостью, пытается допрыгнуть до моего носа и лизнуть его.
Забавное создание, нужно такую же Ксюше подарить – хотела же она собаку, верно?
Тем временем девушка всё ещё не теряет надежды утихомирить любвеобильность своего питомца: тянет поводок на себя, смешно ругается и пыхтит, раскрасневшись. Вдруг её нога соскальзывает со ступеньки, и беспощадная сука гравитация тянет её вниз.
Всё это занимает не больше доли секунды, но моя реакция кое-как, но срабатывает: подаюсь вперёд, протягиваю руку, хватаю девушку за локоть, и это позволяет ей остаться целой и невредимой. Ну, может быть, чуть-чуть ногу потянула, пока сломать себе шею пыталась.
Её шебутной Вишбон скачет вокруг хозяйки, а та чуть не со слезами в голосе благодарит меня за чудесное спасение её конечностей от перелома.
– Вы в гости к Ларионовым пришли? – интересуется вдруг девушка, когда я останавливаю поток благодарностей. Когда киваю, она сообщает: – А они в санатории же. Дней через десять вернутся.
Ну что за проклятие такое?
– И Света? – спрашиваю, борясь с приступом разочарования.
– Света? – уточняет и как-то странно смотрит на меня. – Зачем вам… эта?
О, а эта милая барышня может стать мне вполне себе союзником. Вон как перекосило её, когда о Светке услышала.
– Разговор есть, серьёзный. Так что, она тоже уехала… в санаторий?
Вот же, отдыхает себе небось с родителями, а сама-то и не знает, что ей дело пришивают. Впрочем, ничего удивительного, если она, пораскинув мозгами на досуге, решила где-то отсидеться. Только Николай сделал карьеру не потому, что от него можно было в санаториях укрыться. Но об этом всём я не собираюсь разговаривать с милым аленьким цветочком.
– Вот лучше бы она куда-нибудь уехала уже, – фыркает моя собеседница, а на милом личике, усыпанном канапушками, написана вовсе недетская злость. – Тогда бы она от моего брата наконец-то отстала!
