На этот раз я была рада встретить викария. Чрезвычайно сильно рада. Пожалуй, он остался одним из тех немногих людей, в честности и человечности которых я не сомневалась. Викарии мог быть резок, порой даже груб, Однако он неизменно оставался правдив, что придавало ему в моих глазах особый вес.
— Добрый день, мисс Бет, — поприветствовал меня, мистер Дарем.
Я улыбнулась ему и склонила голову в знак приветствия. Пусть улыбка была вряд ли на по-настоящему радостной, но искренность ее была неоспоримой.
— Как поживает моя невестка?
Я развела руками с умеренно скорбным видом. Нне казалось, что обсуждать здоровье Сьюзан посреди улицы — действительно верное решение. Викарий, понимающие усмехнулся. И мы втроём прошли в дом.
Моя нанимательница при первой же возможности спешно удалилась к себе. Наверняка она намеренно давала мне и Генри возможность поговорить наедине без посторонних глаз и ушей. В очередной раз подумалось, что настолько мудрая и прозорливая женщина не может быть обычным человеком. Даже странно, что моя хозяйка действительно может войти в церковь. Из нее вышла б отличная фэйри.
— Я боюсь, мистер Дарем, что жена вашего брата попала в немилость фэйри, — сообщила, я викарию, когда мы остались наедине.
Моё известие священника не удивило и даже не слишком встревожило. Со стороны могло показаться, что Генри Дарем вполне доволен, произошедшим с женой его брата несчастьем.
Но кто мог упрекать преподобного в черствости? Его невестка сделала всё, чтобы вызвать в нём одну лишь сильнейшую неприязнь. Хотя стоит сказать, что и муж Сьюзан Дарем не слишком сильно её любил.
— Подозреваю, что ваш нечистый друг просто решил проучить Сьюзан, как принято среди фэйри. Пожелай он на самом деле убить, Сьюзан была бы уже мертва.
После недолгих размышлений я не стала оспаривать правоту слов священника. Шут Неблагого короля явно относился к тем существам, которые делают ровно то, что хотят и всегда добиваются успеха. Если невестка викария все ещё оставалась в живых, это означало только то, что на это было воля фэйри.
Я посмотрела в глаза, мистеру Дарему, ожидая продолжения. Тянуть с ним викарий не стал.
— Подозреваю, Сьюзан решила проявить самовольства в некоторых вопросах, и её нечистый друг указал моей невестке место, что ей подобает.
Походило на то. Однако в чем же миссис Дарем могла пойти против воли шута?
Вероятно, этот безмолвный вопрос прекрасно читался на моем лице, потому что священник усмехнулся и предположил.
— Вероятно, всё дело именно в вас, мисс Бет. Очевидно, что вам шут благоволит, а Сьюзан — нет.
Закономерный вывод, учитывая, что благословение фэйри миссис Дарем так и не получила. Я могла только предполагать, знала ли она об этой милости шута Неблагого короля. Однако если женщина была осведомлена, сейчас она мучается от злости и непонимания. Она служила шуту, но не получила от него этого знака, я ему противостояла, однако, удостоилась его милости. Парадоксально.
— Я до сих пор теряюсь догадках, почему шуту понадобилось меня благословлять.
В какой то мере мои слова были лукавством. Я подозревала, в чем именно кроется истинная причина отношения фэйри. Будучи в человеческом теле, в теле мужчины, он вёл себя именно так, как повёл бы себя любой другой представитель сильной половины человечества: красивая женщина была ему мила, а некрасивая — нет.
Викарий, как и я предполагал, что все дело в моей внешности и личном обаянии.
— Вы совершили невозможное, мисс Бет, вы очаровали фэйри. И теперь он изо всех сил старается получить не только ту часть вашего наследства, которая вызвала его интерес, но и вас. Не удивлюсь, если он уже делал вам определённого рода предложения.
Под испытующим взглядом преподобного я мучительно покраснела.
— Делал, — признала я.
Больше всего в тот момент не хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть с глаз мистера Дарема. Однако моих скромных магических сил на это не хватило бы.
— Что ж, — произнес викарий. — Когда мужчина желает женщину, он уже наполовину ей проиграл. И не страдайте так, мисс Бет. Я знаю, что вы девушка строгих правил, Однако если Творец даровал нам преимущество перед врагом, грех им не воспользоваться. Попытайтесь повлиять на шута.
Говорить, о чём-то подобном оказалось немыслимо и мучительно.
— Шут сказал, наконец, ничего именно он желает, — произнесла я, пытаясь сменить тему.
Эта новость привела викария в восторг.
— Стало быть, всё-таки проболтался! — воскликнул невероятно довольно мужчина.
Я кивнула.
— Он желает получить ворота. Те, что находятся в подвале нашего поместья. Я не знаю ни куда они не ведут, неоткуда. Однако шут уверен, что может ими воспользоваться.
Мистер Дарем, на секунду призадумался. И нахмурился больше обычного.
— Не те ли это ворота… — пробормотал он.
В какой то мере странно было понимать, что посторонний человек больше знает о тайнах моей семьи, чем я сама.
— Вы догадываетесь, о каких именно воротах идёт речь? — сспросила я.
— Похоже, на то, — согласился священник. — Вероятно, речь идёт о тех самых волшебных воротах из сказок, которые открывают дверь между нашим миром и миром чудес. Миром под холмом. Я подозреваю, мисс Бет, что фэйри Неблагого двора жаждут получить возможность ходить в наш мир в любой момент, как только захотят.
Я содрогнулась от ужаса.
— Но это ведь… Вторжение! — воскликнула я.
— Видимо, так, — не стал спорить преподобный.
Всё моё существо охватил страх.
Вторжение фэйри в реальный мир. Что может быть хуже? Что может быть страшнее? Теперь неудивительно, что сам шут Неблагого короля решил стать подменышем. Ради такой цели, даже самый могущественный из племени фэйри может отправиться в изгнание в мир смертных.
— Надеюсь, вы никаких соглашений с ним не заключали? — осведомился, мистер Дарим.
Я мотнула головой.
— Нет! Конечно же нет! Я не настолько глупа.
— Или он был не настолько убедителен? — не без ехидства, уточнил преподобный.
О том, насколько же на самом деле был убедителен шут, я предпочла не говорить.
— Признаться, мне бы больше пришлось по душе, если бы вы всё-таки сошлись с Кином. При условии, разумеется, что он не шут.
Это признание викария меня огорошило.
— Что вы такое говорите?
— Что я предпочел бы, чтобы ваши чувства привели к гибели лишь одного человека, а не всего нашего мира.
Все-таки я оказалась права, когда давала свою первую оценку Генри Дарему. Он действительно мог быть жесток, как были жестоки и праведны священники в древние времена.
