Глава 1 Снег на голову
Миссис Мидуэл была сегодня категорически не в духе, что можно было понять уже по тому, как она распекала горничную. Бедняжка Миртл не отличалась особенной расторопностью и нередко допускала оплошности, однако хозяйка по большей части терпела ее из старческой сентиментальности: Миртл была дочерью прежней домоправительницы, которая уже упокоилась с миром, но оставила по себе самые добрые воспоминания. Сара Бромли, мать Миртл, была женщиной более чем добропорядочной и образцово вела хозяйство, к тому же миссис Бромли пользовалась всеобщей любовью. Так что Миртл прощали многое, но не сегодня.
— Бет! — раздался оклик со второго этажа. — Элизабет! Вы только взгляните на это!
Я поспешно кинулась к лестнице, чтобы спасти ситуацию. Именно таковы были мои обязанности в доме престарелой леди — спасать. Людей или имущество — все едино.
— Иду, миссис Мидуэл! — крикнула уже на лестнице, радуясь тому, что так и не поддалась уговорам хозяйки и не купила себе туфли на каблуке повыше.
Разве стоит покупать непрактичную обувь, когда практически все время проводишь на ногах? А я как раз подчас за весь день не могла присесть и на четверть часа.
Оказалось, что раззява Миртл умудрилась прожечь утюгом любимую шелковую блузу миссис Мидуэл. Спасать было нечего, что понимали, разумеется, все. Горничная едва не рыдала, заламывая полные, дебелые руки.
— И что делать? Я собиралась ее надеть сегодня в церковь, — пробормотала пожилая женщина, явно расстроенная такой потерей.
Я тут же двинулась к гардероб мореного дуба, намереваясь подобрать достойную замену для безвозвратно потерянной вещи.
— Не волнуйтесь, миссис Мидуэл, у вас есть еще множество прелестной одежды.
Эта служба была для нашей деревни особенной — в приход приехал пару дней назад новый викарий взамен преставившегося преподобного Крейна, и вся деревенька рвалась на первую проповедь, чтобы собственными глазами посмотреть на приходского священника. Поговаривали, что он молод и даже обладает приятной наружностью. И первое, и второе было сложно ожидать от особы духовного звания, стоит сказать. Лично мне никогда прежде не доводилось видеть какого-нибудь статного красавца, надевшего на себя белый священнический воротничок.
В маленьком сообществе каждая перемена — огромное событие, которое заслуживает всеобщего внимания. Поэтому обитатели Сеннена с нетерпением ждали возможности поглазеть на нового члена нашего сообщества.
— И вам, Бет, тоже стоило бы приодеться, — украдкой заметила моя хозяйка, благосклонно взирая на изумрудную блузу со скромной вышивкой, которую я с видом фокусника извлекла из ее старинного гардероба.
Я заставила себя не морщиться.
Миссис Мидуэл имела обыкновения знакомить меня с молодыми людьми, по ее мнению, подходящими для юной особы моего положения. Пожилая леди относилась ко мне совершенно по-родственному, и с каждым днем все больше казалось, что я какая-то внучатая племянница, а не компаньонка и домоправительница в одном лице. Это было чрезвычайно приятно, не спорю, однако бесконечные попытки сватовства за прошедшие три года успели несколько… утомить.
Пожилая дама категорически не могла свыкнуться с новомодной мыслью, что не каждая молодая женщина желает обзавестись подходящим супругом, и стремилась выдать меня замуж как можно удачней. С ее собственной точки зрения, разумеется. Сердиться всерьез из-за подобных матримониальных замыслов на миссис Мидуэл я не могла, но каждый раз меня брала досада.
— Я бы хотела сегодня остаться дома, — покачала я головой с улыбкой. — Мне со вчерашнего дня нездоровится.
Конечно, вечно не удастся избегать встречи с новым викарием, наша деревенька слишком мала для того, чтобы не познакомиться с местным главным священнослужителем.
Моя хозяйка покачала головой с лукавой улыбкой.
— Дорогая, вы выглядите сегодня настолько цветущей, что я вам ни капли не верю, — улыбнулась чуть лукаво миссис Мидуэл. — Так что вы непременно должны пойти со мной на службу. Как же я дойду без вас до церкви?
Тут я посмотрела на пожилую леди с откровенной укоризной. Потому что всем было известно, что в свои шестьдесят три года Элинор Мидуэл обладала превосходным здоровьем и могла себе позволить даже прогулку от одного конца деревни и обратно. А до церкви идти всего-то минут семь пешком.
— Миссис Мидуэл, но я правда… — начала было я, но быстро сникла. — Я сейчас оденусь. Дайте мне буквально пять минут.
В церковь я по настоятельной просьбе миссис Мидуэл отправилась в лучшей шляпке, которую всего неделю назад купила в городе. Мне она казалась неподходящей, однако спорить из-за такого пустяка было просто глупо.
Всю дорогу хозяйка твердила, что я прехорошенькая, с чем, в целом, я не собиралась спорить, отлично зная цену своей внешности. Я действительно была прехорошенькой и по праву гордилась и правильными чертами лица, и густыми каштановыми волосами, и большими серыми глазами. Папа частенько говорил «вся в мать» и украдкой вытирал слезу. Моя мама умерла в родах, оставив отца безутешным вдовцом с маленькой дочкой на руках. С воспитанием единственного ребенка папа справлялся из рук вон плохо, что достаточно быстро осознал, и в моей жизни сперва появилась черед нянь, а в одиннадцать лет я отправилась в закрытую школу-пансион для девочек, которую практически не покидала до девятнадцати лет.
Выпуска из школы я ждала с превеликим нетерпением, казалось, весь мир готов упасть к моим ногам.
Увы, к ногам упало только окончательное сиротство, угроза нищенского существования и необходимость как можно скорей найти себе место. На счастье директриса моей школы, миссис Харт, проявила величайшую доброту и приняла участие в судьбе бывшей ученицы: именно глава школы написала всем своим знакомым и в итоге нашла мне место в небольшой деревеньке у давней подруги своей кузины.
К миссис Мидуэл я прибыла с одним чемоданом, который был настолько легок, что это вызывало отчаяние. Одно платье и смена белья не могли бы удовлетворить нужды самой неприхотливой девушки, а туфли на моих ногах могли развалиться в любой момент.
Пожилая леди, у которой мне предстояло служить, приняла меня со всей возможной сердечностью, и бедственное положение оказалось одной из тех причин, по которой я удостоилась такой откровенной приязни. Миссис Мидуэл, как многие бездетные леди преклонных лет, находила себя в служении ближним, и я стала еще одним ее благотворительным проектом. Сперва это уязвляло мое самолюбие — растили меня пусть и не в роскоши, однако никто не ожидал, что в итоге я окажусь в услужении, — однако смирение пришло быстро.
— Вечно вы так упрямитесь, моя дорогая, как только речь заходит о молодых людях! Ох уж эти новомодные веяния! А ведь добропорядочный супруг с состоянием дал бы вам положение в обществе и спокойную жизнь!
