…В тот вечер, она держалась в стороне – особняком от общей толпы гостей, тем и привлекла к себе внимание, вызывая всё больше и больше интереса, разжигая в груди пожары… Манила собой магнитом непреодолимой силы, излучая убийственное сияние, и, как будто, приглашала окунуться в совместное безумие, чему невозможно было сопротивляться… Такая утончённая, хрупкая подобно статуэтке – чистый секс. Разве мог Богдан пройти мимо? – ни при каких условиях, факт замужества не остановил, добился своего!
Жасмин выглядит как мечта – его мечта! Без преувеличения, ждал именно эту женщину всю жизнь.
Сколько же нерастраченной чувственности, нежности и любви хранилось в ней долгое время – теперь всё это целиком и полностью принадлежит ему. Между ними невероятное притяжение, истинное единение – и телесное, и духовное. Связаны прочными нерушимыми нитями – и это непреложный закон!
Муж и жена!
Сейчас их взгляды прикованы друг к другу – никого для них не существует, никого вокруг не замечают. Они танцуют, кружась в ритмах вальса. Улыбаются и не могут оторваться друг от друга, насмотреться, надышаться друг на друга не могут!
Созданы друг для друга!
Наконец, обрели простое, понятное и желанное счастье!
Иногда на пути встречаются препятствия, и приходится пройти ряд испытаний… Но это того стоит!
* * *
Папа и мама
Богдан сидит рядом с женой в ожидании пробуждения. Она спит, находясь под действием наркоза. Несколько часов назад ей сделали «кесарево» – малыши были крупными для неё, рожать естественным путём Ульяна Андреевна запретила, на сроке тридцать восемь недель прооперировала невестку и первой увидела внуков.
А ведь Жасмин ещё не в курсе, кто у них родился – не захотела заранее знать пол...
– Хорошо мы с тобой постарались, – он прикоснулся к лицу любимой женщины, – мальчик и девочка – полный комплект за один раз. Они чудесные и очень похожи на тебя – в этом смысле ты оказалась права, моя генетика отдохнула, – когда поочерёдно взял своих детей на руки, от избытка чувств и эмоций – прослезился.
Она зашевелилась. С трудом открыла глаза. Какое-то время молчала, приходя в себя, потом с тревогой уставилась на мужа:
– Где наши малыши? Что с ними? – схватилась за его руку. Попыталась приподняться, но ощутив тянущую режущую боль в низу живота, рухнула обратно на постель.
– Лежи, вставать нельзя. Не волнуйся, их скоро принесут, – успокоил жену. – Давай лучше придумаем им имена.
– Имена… – Жасмин облегчённо выдохнула. Расслабилась.
– Дочь назову я, а ты – сына.
– Мальчик и девочка? – переспросила, а губы растянулись в улыбке. – Счастье-то, какое!
– Нравится имя Юлиана? – всё-таки уточнил.
– Да, я не против. Тогда сына будут звать Никита, как твоего деда.
– Договорились, – Богдан склонился к ней. Поцеловал нежно в губы и прошептал в рот: – Спасибо, родная.
– Люблю тебя, – её голос дрогнул, по щекам потекли слёзы радости.
– Не хватит в мире слов, чтоб описать, как я люблю тебя: безгранично, безумно, бесконечно. Спасибо... Спасибо, что ты есть у меня.
Эпилог 2. Десять лет спустя... Десять лет спустя…
«Нет ничего лучше, чем проснуться в объятиях любимого мужчины и понежиться…» – подумала Жасмин и приподнялась с груди мужа, взглянув на него. Богдан ещё спит – в такие моменты она всегда любуется им и улыбается.
Прошло немало лет, а их чувства стали только сильнее, крепче, ярче и острее – своим тихим семейным счастьем дорожат и наслаждаются каждым прожитым мгновением.
Жасмин невесомо поцеловала его в приоткрытые губы.
Встала с кровати, надела халатик и направилась на кухню: её утро, как у мамы и жёны, начинается одинаково – делает завтрак. Будить мужа и детей даже не приходится, они сами сбегаются на аромат еды.
Сегодня суббота. И по сложившейся традиции, в этот день готовит блины.
Ну а после обеда, ближе к вечеру, обычно к ним приезжают родители и друзья с детьми (у Карины и Алексея родился сын, которого назвали Сергеем). Такое тесное общение тоже стало неотъемлемой частью повседневности и привычного ритма жизни.
Многое изменилось за эти годы…
В семье Булатовых появился ещё один ребёнок – Наденька. Приёмная. Они удочерили девочку, когда той было несколько месяцев от роду. Судьба у малышки непростая…
Но этому предшествовали другие события…
Пять лет назад, помимо того, что Жасмин продолжает активно помогать онкобольным детям и развивать фонд, она основала «Кризисный центр для жертв домашнего насилия», куда и обратилась женщина, родившая Наденьку. Позже «неизвестная» исчезла (своего имени и прочей информации о себе не пожелала сообщить), а ребёнка подбросила в «бэби-бокс» одной из больниц. В последствие непутёвую мамашу нашли, хотя от дочери та отказалась.
А Булатовы, не раздумывая, взяли девочку в семью – так оказались многодетными родителями, о чём мечтали. Единственная беременность стала для Жасмин – первой и последней. Врачебный приговор не оставил шансов иметь ещё детей. Не всё гладко пошло после «кесарево сечения»: у неё возникли непредвиденные осложнения, Ульяна Андреевна повторно прооперировала невестку и запретила больше рожать по медицинским показаниям.
Планам на будущее это всё равно не помешало и никак не повлияло, да и разнополая двойня родилась – что не может не радовать. И раньше они думали об усыновлении, вне зависимости от того, сколько своих детей у них будет.
Счастливы!
– М-м… какой запах… – Богдан приблизился к жене, обнял сзади, нежно целуя в висок.
– Открой окно на веранду, – попросила, – сейчас накрою на стол и будем завтракать, у меня всё готово.
– Подожди… – он развернул Жасмин к себе лицом. Склонился, обхватив ладонью её затылок, и жадно впился в пухлые сладкие губы, сминая их напористо.
Она тихо застонала в его рот. Прильнула к мужу всем телом, нетерпеливо трётся, гладит обнажённый торс…
Оба хотели бы продолжить… но скоро проснутся дети… и надо тормозить…
Только ночью, оставшись наедине, есть возможность предаваться личному безумию, волшебной феерии чувств, сжигающей испепеляющей страсти, невероятному удовольствию и истинному единению – телесному и духовному.
– Люблю тебя… – Жасмин разорвала поцелуй.
– Малышка… любимая, ты моё счастье… – он посмотрел на неё, любуясь.
Мысленно отметил, что за десять лет она совсем не изменилась – и в сорок пять по-прежнему молода и прекрасна, как юная девушка. И едва ли кто-нибудь когда-нибудь заметит между ними незначительную разницу в возрасте.
