Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Что верно, то верно: мертвяков много. Даже слишком много. Чересчур много. Причем в столь короткий срок. Странно, что все это не привлекло внимания милиции. Но ведь слово «киллер» тогда никому известно не было. Как и слово «маньяк». Ни киллеров, ни маньяков в Советском Союзе, как известно, отродясь не водилось. Во всяком случае, официально.
Винокур был окружен сплошными смертями, как будто являлся эпицентром всех несчастий. А ведь наверняка так и было – он сам и отправил на тот свет своих родичей. Вопрос только – почему?
Вопрос, конечно, риторический. Маньяк, он и есть маньяк. Убивает, потому что иначе не может. Хотя… Обычно маньяки убивают чужих, незнакомых людей, а не родителей и ближайших родственников. Если они идут на такое, значит, на то имеются веские причины.
Какие в данном случае? Родители его били? Издевались над ним? Каким-то неведомым образом узнали, что их сын – исчадие ада?
Но если бы, скажем, его отец и мать узнали это, то вряд ли одновременно с ними обладателями информации стали младшая сестренка, дед с бабкой и тетка с дядькой. Уничтожить можно было бы одного или двух опасных свидетелей, но не весь же клан!
Поэтому я отправилась туда, где раньше стоял дом Винокуров. Там возвышалось новое строение, и я прошлась по улице, раздумывая над тем, что же заставило Николая Платоновича избавиться от родственников, отчего-то уверенная, что в этой давней тайне заключается разгадка всего. Если бы доказать, что он убил их… Но как докажешь – прошло почти сорок лет! Ни улик, ни свидетелей…
Тут я заметила тучную пожилую даму, подходившую к одному из соседних домов. По виду ей было далеко за семьдесят. Да и дом, в котором она проживала, был не новый, а старенький, явно стоявший здесь и в те времена, когда рядом жили Винокуры.
Женщина выронила авоську, из которой покатились картофелины и луковицы. Я бросилась к ней, помогла их собрать. И убедилась в том, что Вера Осиповна – мы сразу же познакомились – весьма говорливая особа, располагающая огромным количеством свободного времени.
– Винокуры? Конечно, знала я и Винокуров! – заявила она на мой вопрос. – И Кольку знала. Еще бы, я его даже нянчила! Только теперь он зазнался, профессором стал, в Москве живет, а о старых своих друзьях забыл. Нехорошо! А ведь все их семейство проклято. Чего уставилась? Проклято – и все тут!
Похоже, женщина была рада поточить лясы, а я поняла: Вера Осиповна просто кладезь информации. Поэтому помогла ей донести покупки до дома, потом сама вызвалась сбегать на рынок, где приобрела три упаковки кофе, который говорливая дама обожала, пряников, конфет, бананов и киви.
Увидев мои дары, Вера Осиповна ахнула и даже прослезилась, причитая, что все это стоит бешеных денег и что позволить себе такой роскоши со своей пенсии она не в состоянии.
Сначала старушка поведала мне о своем безвольном сыночке и боевитой невестке, под пятой которой сын и находится, о своих внуках-балбесах и о первом правнуке, появившемся на свет три месяца назад, которого ей обещали показать, но так и не удосужились.
– Конечно, кому я, старая, нужна… – вздохнула бабулька, пригорюнившись. Но тут же взбодрилась: – Хотя нужна, даже очень! Ты дома, коттеджи и виллы на нашей улице видела? Таких-то развалюх, как моя, здесь почти и не осталось. Всех буржуи отсюда вытеснили. Всех, да не всех. Я пока жива и ни за что избу не продам, хотя уже предлагали. Деньжища совали большие! Невестка, змея подколодная, все сынка моего подзуживает, чтобы меня дурой объявить. И чтобы их адвокаты подтвердили – бабка, мол, из ума выжила, сама не знает, что говорит. Тогда они всем моим имуществом распоряжаться смогут. И быстренько мой домишко загонят, чтобы здесь еще один богатей себе домище отгрохал.
Я дала Вере Осиповне пару практических советов, как не допустить того, чтобы ее объявили недееспособной, и старушка долго меня благодарила. Затем я плавно свела нашу беседу на нужную мне тему.
– Ах, Винокуры… Пусть земля им будет пухом! Колька был еще тем шкетом, но ничего, вроде добрый мальчонка. Животных любил.
Я усмехнулась: животных любил, а людей, как выяснилось, нет.
– Такая была тогда история! Говорила же я Колькиной матери – надо баллон на ночь завинчивать. Так нет, они все лучше знали… Вот на воздух и взлетели. Ужас, да и только!
– А почему Николай на похороны не при-ехал? – спросила я. Но даже всезнающая Вера Осиповна того не ведала:
– У него это, как называется-то… стресс был. Родителей он любил, с сестренкой все время возился. Деда с бабкой чтил, не то что нынешнее поколение. Но ведь почти вся семья у него разом на тот свет ушла, тут любой скиснет. – Старушка надкусила пряник. – О, а ты дорогие взяла, шоколадные! Хорошие, мягонькие, люблю такие. По тебе сразу видно – девица ты хоть куда, человечная!
Хм, в отношении меня Вера Осиповна ошибалась так же, как и в отношении Винокура.
– А потом и дядьку его кто-то на дороге сбил. Тот с ночной смены возвращался – и на тебе. Так лихача и не нашли, хотя искали упорно. А тетка потом повесилась. Ужас, да и только! У них сын был, братишка Колькин двоюродный, помладше правда. Собрался он к Кольке ехать, потому что никого у него не осталось, и здесь черт подкузьмил. Поехал парень к Кольке, да так и не доехал, пропал. С той поры никто его и не видел. Вот я и говорю – проклято их семейство!
Ага, значит, еще один покойник – исчезнувший кузен, который уехал и так никуда и не приехал. Но так ли на самом деле было? Или он прибыл-таки к Винокуру и оказался в его руках, а уж тот позаботился, чтобы двоюродный братишка нашел упокоение где-нибудь в лесополосе, на дне реки или на свалке?
Мне пришлось провести у говорливой старушки еще около часа, потому что отпускать она меня упорно не хотела. Наконец выйдя на свободу, я полной грудью вдохнула свежий весенний воздух.
Итак, кое-что постепенно проясняется. Теперь мне оставалось узнать, с какой же целью Винокур отправил на тот свет всех своих родственников. Ответ на этот вопрос мог мне дать, конечно, сам маньяк, но спрашивать его я не собиралась. Потому что истина, как гласит знаменитая сентенция, была где-то рядом.
Больше в родном городке Винокура делать мне было нечего, я выяснила то, что хотела. И то, о чем понятия не имела. И теперь понимала, что нахожусь на верном пути. А верный путь лежал обратно в Россию – в город Нерьяновск, расположенный в средней полосе, где Винокур учился целых шесть лет в медицинском институте, прежде чем отправиться в Ленинград для прохождения ординатуры.
Я уже не сомневалась – в каждом из этих городов будущий профессор оставил кровавый след, который мне требовалось отыскать. С учетом хронологии, начинать следовало с Нерьяновска.
В тот же день я покинула Украину.
А в Нерьяновск прибыла под вечер следующего дня. Это был типичный российский областной центр, город с миллионным населением, но все равно глубоко провинциальный. Медицинский институт, в котором Винокур получил диплом (причем красный), гордо именовался теперь Медицинским университетом.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
