— Что это? — Яра подошла к краю и вгляделась в цветок.
Ксандр удержал ее за плечи, иначе она заступила бы за линию пентаграммы. Его руки коснулись ее обнаженной кожи и этот контакт наполнил ее ощущением тепла и правильности происходящего. Как будто их кожа обменивалась какими-нибудь гормонами напрямую, и через нее проходили волны уюта и покоя. Он с таким сожалением ее отпустил, что Яра ощутила его физически. А может, это было ее собственное сожаление.
— Я перевожу один ритуал в другой — неудачный ритуал из-за ненамеренного обмана, чужая жена, которую любит демон, цветок, распустившийся в секунду, когда она решила вернуться…
— Я демон, душа моя. Цветок меня позвал. И последний ингредиент, который я не нашел чем заменить — десять минут чистого покоя и тишины, абсолютного счастья глаза в глаза в то время как за стенами все рушится и мир превращается в войну. Главное — почувствовать это, не дергаться, не волноваться, не думать и не строить планов. Для этого последнего ингредиента мне и нужна ты.
Несмотря на теплый свет свечей, белая кожа Ксандра светилась холодным белым, как и его глаза. Сейчас его невозможно было бы перепутать с человеком — он был нереальным и неземным демоном, красивым и страшным одновременно. А Яра была заворожена его мощью и красотой и испугана — все вместе.
— Потому что, душа моя, — он сделал к ней шаг, обнимая, прижимая ее голову к груди. — Рядом с тобой я забываю обо всем.
— Но… — но чувство вины колко напомнило Яре, кто тут облажался с первым ритуалом, кто обрек его на много часов невыносимой боли и кто должна все исправить. И она замолчала.
А он вдруг подхватил ее на руки — Яра только и успела ахнуть. Она не была худенькой, потому ее не часто баловали этим удовольствием. И Ксандр не казался настолько сильным, чтобы не покачнуться.
Но он был — настолько сильным, и без труда перешагнул линии пентаграммы и свечи, вошел в центр и опустился на пол, держа Яру на коленях. Зарылся пальцами в ее локоны, притянул к себе, уткнувшись лбом в лоб и сказал невероятное:
— Я люблю тебя.
Не в первый раз, но сейчас она почему-то поверила. И сама потянулась к нему, касаясь губами.
Десять минут начались.
Воин
Всю жизнь Даша считала себя Воином, запертым в этом дурацком мире. Воином, которому нужны сражения, вольный ветер странствий, опасность, боль, смерть и наутро снова сражения. Воином, который не боится выступить против врага, даже зная, что умрет. Воином, которому нет места в современности, потому что женщины не бывают воинами и женщины не могут все бросить и отправиться туда, где еще остались безумные сражения один на один, вино рекой и могилы друзей в чужой незнакомой земле.
Ведьма в ней спала слишком крепко. И только когда несколько месяцев назад Ксандр невольно пробудил ее, Даша поняла, по кому всю жизнь тосковал ее Воин. По вот этой половине души. По настоящей созидательнице. Уж ей-то найдется местечко в любых временах. И когда Ведьма захватила власть в жизни Даши, Воин успокоился. В ее могущественной силе было что-то такое, истинное, нутряное, уютное, в котором можно было жить и сражаться и жизнь и была сражением, но не бессмысленным и пустым, а созидающим и охраняющим.
Воин впервые почувствовал себя на месте. А Даша себя — гармоничной и цельной. Такой, какой не была никогда в жизни.
Тем более, что так вышло, что Ведьма внутри нее была сильной. Сильнее любой другой в этом городе. Увы — потенциально. Потому что сейчас Даша не знала, что ей делать. Андрей Вадимович уже сумел захватить над ней власть. Никакое ведьмовство не помогло. И Воин не спас. И сейчас, когда его мощь все росла, Даша чувствовала, что даже после смерти, когда с нее сняли все обязательства и заклинания, она не может ему противиться. И выходит, что Ведьма, истинная ее душа, превращает ее в рабыню чужой воли. В то, чего Даша никогда не выносила. До такой степени, что даже на работу с девяти до шести была не в силах устроиться как нормальные люди. Она-то думала, что Ведьма даст ей эту свободу. А она отняла.
И все, что Даша сейчас могла сделать…
Воин поднял свой меч и глаза его сверкнули.
…отказаться от Ведьмы. Убить ее в себе. Остаться Воином. Остаться алкоголичкой, сражающейся со своими призраками. Потому что лучше умереть свободной, чем рабыней безумца.
Андрей Вадимович ждал ее. Он не мог не почувствовать, что власть его, подкрепленная контрактом, оставила Дашу. Но теперь он управлял всеми ведьмами, мощь росла и больше не требовала подписанных бумажек. А это значит, что сейчас он может заставить Дашу сварить такое зелье, которое поможет ему уничтожить демона, даже если тот сорвет печати, под которыми томился сотню лет.
Он поднял вверх левую руку и его жест повторили все ведьмы, стоящие в траве вокруг больницы. Они больше не смотрели туда, где скрывался демон. Сейчас их взгляды впивались в Дашу. Если она покорится — быть в Москве времени ведьм.
В этот момент Воин внутри Даши вонзил свой меч в Ведьму.
60
Дикий многоголосый вой прорвался даже сюда, на нижний уровень храма. Он заставил Яру очнуться — она не знала, сколько бесконечных минут смотрела в серебристый прибой глаз Ксандра.
Она только надеялась, что не меньше десяти. Но заклинание защиты кончилось, и пыль вновь сыпалась с потолка, а снаружи что-то происходило. Что-то страшное и странное. Но и здесь происходило тоже!
Пламя свечей, расставленных вокруг пентаграммы, вдруг оторвалось от своих фитилей и начало сливаться в единое целое, кружащееся вокруг Яры и Ксандра растрепанным полотнищем. Оно разбрасывало искры, жалящие голую кожу и превращалось в огненную воронку, взмывающую к потолку.
Ксандр выпрямился, поднимая вслед за собой и Яру. Его волосы взметнулись вертикально вверх, встав гигантской короной над головой, кожа засветилась белым светом, режущим глаза.
Он выпустил Яру, отсылая от себя — и вовремя. Все это пламя, уже белое, уже ревущее, уже разросшееся до мощного урагана, который только и желал, что вырваться отсюда и захватить небеса, обняло его, распласталось по телу, заковывая в огненную броню.
Глаза распахнулись и огонь влился в них, превращая расплавленное серебро в золото. Пальцы налились силой, плечи раздвинулись, волосы запылали, обгорая, но не сгорая.
Яра почувствовала, как по тонкому каналу, их почти невидимой и неощутимой связи с Ксандром, нежной и теплой, вдруг рванул поток невероятной мощи, заполнил ее тело огнем и ей подарил осколок его силы,
Ксандр протянул ей руку и она, не подумав, ухватилась за нее. В одно мгновение одежда на ней вспыхнула и рассыпалась пеплом, не успев обжечь кожу. И ее тоже окутало пламя, пляшущее на бедрах, на груди, на плечах.
— Что это?! — гул становился все сильнее, храм снова завибрировал, и Яра не могла понять, это снова нападение ведьм или это последствия ритуала?
