Дождавшись, когда Элисия остановится, Даннэр подошел к ней вплотную, заставив ее инстинктивно сделать шаг назад. Уперев руку в стену, он навис над ней и замер, как хищник за секунду до того, как разорвать на части свою жертву. Если бы он умел убивать взглядом, девчонка уже лежала бы мертвая у его ног.
Как Элисия не храбрилась, видно было, что ее слегка потрясывает.
— Ваше высочество, — попыталась она вернуться к прежней тактике — с губ чуть ли не сироп закапал, — я мечтала об этом моменте долгие годы. И вы скоро убедитесь, что наши родители не ошиблись.
— Элисия, — Даннэр через силу выговорил имя, — боюсь, ты даже не представляешь, насколько сильно они ошиблись. Ты хоть понимаешь, что я буду ненавидеть тебя всю жизнь?! Хочешь выкрикивать мое имя в ночных кошмарах? Нет? Тогда спаси себя сейчас. Пока еще есть такая возможность.
— Я вижу, что наши чувства не взаимны, — заговорила Элисия. — Но это только пока. Ваше высочество, вам просто нужно время, чтобы проникнуться моей любовью. И тогда вы сами воспылаете…
— Прекрати нести лицемерную чушь! — рыкнул Даннэр.
— Дочка, возможно, это действительно не самое лучшее решение, — раздался из дверей гостиной голос Найяны.
— Что ты говоришь, мама! — казалось, глазах Элисии полыхнуло адское пламя.
— Ты никогда не будешь счастлива с его высочеством, — печально произнесла Найяна.
— Вы что, сговорились все?! — зашипела девица и бросила испепеляющий взгляд почему-то на меня.
— Твой ответ! — полоснул ее стальным голосом Даннэр.
— Свадьба состоится! — в тоне Элисии звучал чуть ли не вызов.
— Разумеется, состоится, — услышала я за спиной.
Тариас подошел и встал между мной и Даннэром, как будто символически разделяя нас.
— Предлагаю ознаменовать помолвку, — продолжил он. — Прошу к столу. Там и обсудим детали предстоящего торжества.
— Детали обсудите в семейном кругу, — не глядя на него, сказал Даннэр. — А мы с Вероникой уезжаем.
— Как вам будет угодно, — невозмутимо произнес Тариас. — Мы подождем официальной встречи.
— Ну, ждите! — бросил Даннэр.
С этими словами он схватил меня за руку и затащил в гостиную. Я ничего не понимаю в магии, но была готова побиться об заклад, что он заблокировал дверь, поставил полог тишины, а, может, и что-то еще.
Принц сгреб меня в объятия.
— Ника, — зашептал он, покрывая мое лицо поцелуями, — я не могу потерять тебя! Ты нужна мне! А я нужен тебе! Мы оба это прекрасно знаем.
— Даннэр! — я пыталась отстраниться, упираясь руками ему в грудь. — Не надо примерять на меня роль фаворитки. Я не какая-нибудь Эргина, я не могу делить мужчину с кем-то еще.
Принц молча вглядывался мне в глаза. Его переполняла боль, так же как и меня. Но он, похоже, пока не осознал, что все кончено.
— Пойми же ты, — произнес наконец он, — тебе не с кем меня делить! Эта мелкая дрянь не значит не значит для меня ничего. Она — пустое место!
— А мне-то что с того?! — я выдралась из его объятий. — Твоему отцу было угодно, чтобы ты связал свою жизнь именно с ней, — в вакууме, образовавшемся между нами, мой голос звучал неестественно, словно чужой. — Вот и… вот и будь с ней! — я в отчаянии взмахнула руками.
— Моему отцу было угодно пополнить казну сверкающими камушками, — попытался возразить принц. — А на меня ему было плевать.
— Он захотел отравить тебе жизнь, и он это сделал! Заодно и мне тоже! Все, я больше не хочу о нем ничего слышать!
Меня трясло от этих его попыток объяснить ситуацию. К чему все это? У меня и так сердце разрывалось, а он нес что-то про мотивацию отца.
— Мы, кажется, возвращаться собрались, — сдавленным голосом проговорила я.
— Хорошо, идем, — промолвил Даннэр после небольшой, но очень тяжелой паузы.
С полчаса мы ехали в полном молчании. Я отрешенно смотрела в окошко. Вокруг кипела жизнь, а здесь, в карете, она остановилась. Будущее лишилось красок, стало блеклым и бессмысленным. В груди было холодно, как в ледяной пустыне, и осколки льда безжалостно резали сердце. Вернее то, что от него осталось.
В реальность я вернулась только когда он коснулся губами моего виска. Зачем? Он делает больно и мне, и себе. Невыносимо больно!
— Не могу поверить, что больше никогда не обниму тебя, не поцелую! — прошептал он, обжигая меня каждым словом.
Я видела, что Даннэр еле сдерживает себя.
Секунда, другая… и он впился в мои губы. Его поцелуи были голодными и отчаянными. А я беззвучно рыдала, в последний раз впитывая силу лучшего в мире мужчины.
— Все, довольно! — я отстранилась, и внутри что-то оборвалось.
Даннэр застыл, так и продолжая сидеть вполоборота ко мне. На его губах блестели мои слезы.
— Я уничтожу это семейство, если потеряю тебя! — прорычал он и откинулся на спинку сиденья. Карие глаза лихорадочно горели.
— Не наделай глупостей, — тихо сказала я.
С этой минуты Даннэр за всю дорогу не произнес ни слова.
Когда уже глубокой ночью мы приехали во дворец, он сразу отправился к Гридиану. А я уединилась в покоях Альмейды. Сама королева, по-видимому, была до сих пор заперта в спальне мужа.
Многое напоминало здесь о Даннэре. Стол, за которым мы ели с ним фаршированную арталу. Бронзовая черепашка — хорошо помню, как он отчитал меня за то, что я дернула ее хвостик. Кровать, где однажды я не отказала себе в удовольствии немножко поиздеваться над ним.
Теперь это все в далеком прошлом. Оно останется в памяти, но еще долго, очень долго будет откликаться невозможной болью в сердце.
Я даже не услышала, как открылась дверь. Заметила Гридиана, только когда он подошел ко мне. Подняла на него глаза.
Он смотрел на меня с сочувствием. Но было и что-то еще в его взгляде. Затаенная надежда?
— Мне жаль, что все так обернулось, — произнес он. — Не ждал, честно говоря, от отца такого сюрприза.
— Ты можешь что-нибудь сделать? — спросила я без всякой надежды. Просто подумалось — а вдруг?
Король молча помотал головой. Я опустила глаза. Зачем задала этот вопрос? Ведь знала на него ответ.
— Ника, через три дня испытание, — осторожно, словно боясь меня ранить, сказал он.
Ах, да, испытание! Оно померкло в моей душе вместе со всем остальным. Теперь всплыло. Проблема не лично для Гридиана. Проблема для всего королевства. Кто знает, что вытворит дракон, если проигнорировать испытание.
Теперь меня уже ничто не держит. Но… Замуж на время. Звучит дико. А ведь, похоже, только я могу помочь. Если откажусь, потом всю жизнь будет грызть чувство вины.
Согласиться? Хм… И кем я стану потом? Была незамужняя, а тут бац, и разведенная. Отличный жизненный задел.
