Книга Субмарин - Андреас Эшбах

Я смотрю на нее, совершенно сбитая с толку ее внезапным появлением, и поначалу вообще не могу понять, что происходит.

– Лавочки снаружи тоже относятся к кафе, – объясняет женщина обводя резким жестом и кафе, и лавочки. Она молодая, может, чуть старше меня. У нее смешной курносый нос, непривычно крупные веснушки и коротко стриженные волосы, каштановые и русые, пятнами. – Весь променад. Это всё территория отеля. – В ее голосе скука, похоже, ей приходится объяснять это по сто раз на дню.

– А, понятно, – произношу я. Иными словами: если я хочу здесь остаться, мне придется что-то заказать. А я хочу остаться. Здесь мой планшет видит сеть, и мне не хотелось бы снова оказаться в «зоне помех», когда мне перезвонит миссис Бреншоу.

– Я вас слушаю, – не отстает она, держа планшет наготове.

Позади нее что-то шевелится, что-то длинное, темное, изящное, и вдруг я понимаю, что это: это хвост! Обезьяний, как у гиббона, насколько я могу судить. Она генетически модифицирована! Как я. Только по-другому. Почему-то это открытие внезапно вызывает у меня симпатию. И она вдруг впервые улыбается мне и спрашивает:

– В первый раз в Сиднее?

– Да, – признаюсь я. Мне в голову приходит мысль. Она возникает из глубин подсознания, и противостоять ей невозможно. – У вас есть манговый лимонад?

– Ну конечно, – отвечает она.

– Тогда мне его, пожалуйста. – Одна мысль о лимонаде заставляет меня трепетать.

– Один лимонад, – вводит она на планшете. – Что-нибудь еще? Может, вы хотите поесть?

Я раздумываю. Если честно, я очень голодная.

– Можно я подумаю?

– Конечно, – говорит она. – Сейчас принесу манговый лимонад.

И она уходит. Я смотрю ей вслед. У нее шустрая, легкая походка, а хвост весело покачивается при каждом шаге, словно помогая ей держать равновесие. И всё же я не понимаю, о чем вообще думали ее родители.

До меня снова долетает мясной аромат, и от него начинает бурчать в животе. Я беру в руки планшет и открываю локальные документы, то есть те документы, которые можно открыть, только находясь в определенном месте. Если здесь это работает как в Сихэвене, то… Ага, работает. Вот меню. Мысль о том, что хоть что-то здесь устроено привычным мне образом, успокаивает. Листаю меню. На картинках всё выглядит очень заманчиво. В меню есть всё, чего душа пожелает, от бургеров до китайской, тайской, арабской и французской кухни. Есть даже жаренные кузнечики – и кто только такое ест?

А вот цены выглядят куда менее привлекательно. Простой бургер с картошкой фри стоит 3300 сиднейских долларов! Я, правда, понятия не имею, сколько это. Ищу, как перевести цены в кроны, по всей видимости, в локальных документах это не происходит автоматически. Но прежде чем я нахожу эту функцию – последние шесть лет я не выезжала из Сихэвэна и она была мне не нужна, – я уже вижу, как ко мне приближается мой манговый лимонад.

Ладно, тогда я не буду ничего есть. Во-первых, из солидарности с субмаринами, которые ждут меня внизу и тоже голодны. А во-вторых, потому что, хоть перед моим отплытием миссис Бреншоу и перевела мне денег на непредвиденные расходы, я не знаю, надолго ли их хватит в такой зоне, как Сидней. Может быть, мне еще понадобятся деньги, чтобы самостоятельно купить еды для субмаринов.

Официантка в одной руке несет поднос с манговым лимонадом, ярко-оранжевым и искрящимся, в другой – свой планшет. Хвостом она обвивает тряпку цвета морской волны и быстро протирает столик, прежде чем поставить на передо мной бокал.

– Снаружи мы просим рассчитываться сразу же, – говорит она. – С вас девятьсот долларов.

Я с волнением протягиваю ей планшет, она дотрагивается до него своим, и вот я вижу: в пересчете получилось больше четырех крон. Круто. За эти деньги в Сихэвэне можно купить бутылок десять. Я покорно нажимаю на «ОК», чтобы подтвердить платеж.

– И? – спрашивает она. – Выбрали что-нибудь из еды?

– Всё-таки нет, спасибо, – отвечаю я с растерянной улыбкой.

– Без проблем. Хорошо вам провести время в Сиднее. – С этими словами она удаляется.

Хорошо провести время? Судя по всему, этот стакан лимонада будет единственным удовольствием, на которое я могу здесь рассчитывать. Я возвращаю планшет на солнце, протягиваю руку за прохладным, запотевшим бокалом и наслаждаюсь первым глотком. Божественно! Я откидываюсь назад. Так, значит, это Сидней. Его виды, конечно же, всем знакомы по фото, но сидеть здесь и видеть это всё своими глазами – совсем другое дело. Небоскребы, один безумнее другого: этот стоит под таким наклоном, что, кажется, вот-вот упадет и похоронит под собой весь район, в другом огромная дыра, он похож на гигантскую букву «О», а вон тот сверкает тысячей граней, как огромный алмаз, и так далее, и так далее. Многие здания соединены друг с другом мостами на высоте не меньше ста метров.

Я замечаю, что всюду снуют вертолеты. И дроны, конечно, тоже – издалека они похожи на тучу насекомых, вьющихся над городом. И вообще, всё постоянно движется, машины едут, мерцают огни реклам, свишеры, пешеходы… Удивительно, что там, где я сижу, так тихо! Пожалуй, даже слишком тихо на мой вкус. Я снова берусь за планшет и проверяю значок сети. Всё в порядке. А от заявленного часа прошла всего пара минут. Придется набраться терпения.

Время еле ползет. А ведь я могу позвонить Пигриту, вспоминаю я. Мне так не хватает наших с ним разговоров. Может, он как раз ничем не занят. Если он, конечно, не в школе. Жаль, что я не знаю нового расписания. Я пытаюсь его скачать, но ничего не получается. Логично, я же не зачислена в школу на этот учебный год, поэтому у меня нет доступа к школьным документам.

С другой стороны, сегодня пятница, дело к вечеру. После обеда обычно кружки, а их расписание редко меняется. Попробую-ка я… Еще не отзвучал второй гудок, а на экране уже появляется лицо Пигрита.

– Привет, Саха, – стонет он. – Как круто, что ты звонишь. Наконец-то я смогу поговорить с разумным человеком!

Я смотрю на него ошарашенно. Вид у друга и правда замученный.

– Что случилось? – спрашиваю я.

Он закатывает глаза, что у него получается особенно выразительно.

– Одно слово: родители!

– Родители?

– Я пытался отговорить папу. Перед тем, как мы поехали в Сидней, он и сам признавал, что встречаться с мамой – плохая идея. Но когда мы приехали, они всё-таки встретились. Первые три минуты всё было очень мило. А потом они начали ссориться, и с тех пор начались эти качели: они часами висят на телефоне, мирятся, ссорятся, мирятся, ссорятся… У меня уже крыша едет!