Но все это потом — когда с баньши будет покончено.
— Алесса, — позвала я.
Она обернулась, заметно нервничая, немного дерганым движением оправила идеально сидящее светлое платье.
— Ты покажешь мне, где сейчас скрывается Пастырь?
— Нет, мы встретимся здесь, на Той Стороне.
Это было неожиданно — я не думала, что наша встреча состоится в мире мертвых, а не в мире живых.
— Я рассказала ему о тебе, но еще не знаю его решения. Пойдем.
Вслед за Алессой я выскользнула из дома ее убийцы. Мы сели в брошенную кем-то в мире живых машину, и пока Алесса уверенно тронулась с места, я смотрела в зеркало заднего вида на призрачный след настоящего, реального автомобиля, который в привычной мне реальности все так же стоял на своем месте. Надо же, за одиннадцать лет я уже отвыкла от всего этого — от странных, порой немного жутковатых чудес Той Стороны.
Я смотрела из окна на Сумрачный город, гадая, что принесет мне сегодняшний день. Сумею ли я добиться того, чего так страстно желаю? Каким окажется этот самый Пастырь — наемник, «устранитель проблем»?
Долго гадать мне не пришлось — скоро Алесса притормозила у площади с фонтаном. В реальности мы часто с Лори гуляли здесь. Сумрачница взглянула на часы.
— Мы вовремя. Идем.
Пастыря я заметила издалека — и сразу поняла, что это именно он. Хотя, признаюсь, представляла его немного другим. Заложив руки в карманы, он исподлобья смотрел на нас, и было что-то пугающее в его взгляде. Широкоплечий, поджарый, с крупными чертами лица — орлиный нос, тяжелый подбородок. Шрам, пересекающий щеку и рассекающий бровь. Готова поклясться — самая, что ни на есть, настоящая иллюзия — для устрашения и создания образа диковатого варвара, жестокого и беспощадного. Волосы светлые — блондин, русый, рыжий? — здесь, в Сумрачном городе с его сумрачными оттенками и не понять.
От взгляда Пастыря появлялось желание скрыться, исчезнуть. Казалось, он заглядывает через глаза в самую душу, вытряхивает, выворачивает наизнанку, изучает с интересом маньяка, разглядывающего останки убитой им жертвы. Мерзкое ощущение.
— Я — Кармаль…
— Я знаю, кто ты. — Голос под стать облику — низкий, хрипловатый.
Я раздраженно закусила губу. Не люблю, когда меня перебивают, но еще больше не люблю, когда тычут мне в лицо своей осведомленность. И снова этот взгляд, проникающий в самое нутро — взгляд, от которого хотелось поскорее отмыться.
— Может, хватит на меня пялиться? — не выдержала я.
Пастырь ухмыльнулся. Не усмешка, а именно ухмылка, придавшая ему слегка безумный вид. Псих, не иначе — у меня от него мурашки бежали по коже.
— Я должен видеть, чего стоит твоя душа, сколько в тебе сокрыто силы — если, конечно, ты не отдашь взамен душу баньши. Она сильна… очень сильна…
Сложив руки на груди, Алесса категорично заявила:
— Душа баньши нужна мне, и обсуждению это не подлежит.
Итак, она не отступит. Значит, иного выбора у меня нет.
— Хорошо, — мрачно бросила я. — Забирай мою душу. Но…
— Никакой отсрочки, — отрезал Пастырь, угадав мои мысли. Или знал о них наверняка? — За убийство человека отсрочки я не даю. Как только ты умрешь и попадешь на Ту Сторону, твоя душа станет моей. Жаль, ты не так сильна. Но твой дар сумрачницы сделает мой еще сильнее.
Я медленно выдохнула. Вот она — точка невозврата. Как только я дам свое согласие, пути назад не будет.
— Забирай, — бросила я.
Пастырь шагнул ко мне. От его близости возникло стихийное желание отступить, но я сумела совладать со своими эмоциями. Встретила его пристальный взгляд твердым взглядом. Пастырь протянул к моему уху широкую ладонь. Только сейчас я увидела, что ноготь его мизинца невероятно длинен — длиннее любого из моих ногтей.
— Скрепим сделку. Будь умницей, не шевелись.
Его ноготь царапнул кожу за ухом, а затем… вонзился в мою плоть. Боль ослепила. Из моего рта вырвался не то стон, не то хрип. Пастырь опустил руку, и я отчетливо увидела, как по его мизинцу стекает кровь. Моя кровь.
Коснулась уха — раны нет, только крохотный шрам в углублении за мочкой.
— Небольшая татуировка на память о нашей сделке, — ухмыльнувшись еще шире, пояснил Пастырь.
Очередное клеймо.
— Давайте уже покончим с этим, — сухо сказала я.
Алесса торопливо кивнула — нервничала еще сильнее, чем прежде. Избегая смотреть Пастырю в глаза, произнесла:
— Я покажу вам, где живет баньши.
— Если она обитает в Сумрачном городе, значит, сейчас сосуда в мире живых у нее нет?
— Думаю, да, — пожала плечами Алесса. — Вот почему она продолжает истязать твою дочь — ей необходим проводник в мир живых — сосуд, как ты это называешь.
Направившись вслед за ней, я пробормотала:
— Не я. Так живых людей называет она сама.
Вскинула голову, глядя на Алессу. Вряд ли дар баньши, ровно как и способность использовать живых людей в качестве вместилищ ее души, перейдет ей. Она просто станет сильнее, как сумрачница… намного сильнее. Но если она будет злоупотреблять своим даром, если от ее рук пострадает кто-то из живых… я об этом узнаю.
И ее не спасет даже то, что когда-то она мне помогла.
Алесса привезла нас в пригород Дейстера, где рядком выстроились чудные двухэтажные домики в едином стиле, с заборчиками и лужайками — зелеными в мире живых и светло-серыми в мире мертвых.
Я чувствовала, как колотится сердце и холодеют руки. Мне предстояло встретиться лицом к лицу со своим давним кошмаром, с женщиной, которая едва не сломала моей дочери жизнь. Так ли силен Пастырь, как о нем говорят? Сумеет ли он совладать с той, которая была рождена — или создана богами — для того, чтобы предупреждать людей о смерти?
— Неплохое она выбрала себе местечко, — заметила я. Не знаю, зачем — чтобы скрыть свою нервозность?
— Да уж, — мрачно ответила Алесса. — Подальше от чужих глаз.
Она остановила автомобиль. Хлопнули дверцы, Пастырь первым направился к двери.
— Можете оставаться снаружи, — с презрительным смешком бросил он. — Я все улажу.
— Ну уж нет. Я хочу своими глазами видеть, за что я отдала собственную душу.
— Дело твое, — хмыкнул Пастырь.
В тот же миг входная дверь сорвалась с петель, повинуясь едва уловимому движению руки странника. А спустя несколько мгновений, войдя в дом, я увидела ее.
Черные волосы — в моем давнем кошмаре они развеивались как змеи, а в реальности Той Стороны лежали волосок к волоску. Стройная, с удлиненным лицом и высокими скулами, не постаревшая ни на миг.
— Кармаль. — Судя по тщательно скрываемому удивлению, способностью ясновидения баньши не обладала. Взглянула на непрошенного гостя с деланным хладнокровием, но на глубине ее темных глаз затаился страх.
