В тот период Джордж сочинил песню Sat Singing («Сижу и пою»), в которой он рассказывал о своем опыте оставления тела во время медитации. «Полдень. В голубом небе сияет солнце», — он пел о том, что куда-то уплывает, что не помнит ничего из прошлого. Сердце ощущает любовь. «Я здесь с тобой», — говорит ему невидимый возлюбленный. Он погружается глубже, и медитация пробуждает его от иллюзии физической жизни. Уходя еще глубже в состояние экстаза, он плывет в волнах золотого потока и сливается с невидимым возлюбленным. Гитара на мгновение замирает. Затем постепенно Джордж выходит из медитации и обнаруживает, что это состояние блаженства длилось довольно долго. Солнце уже опускается за горизонт. Но в нем нет чувства грусти по утраченному состоянию блаженства, только радость. Он зовет своего возлюбленного. Он бы с наслаждением вновь вернулся туда и забыл про этот мир. Он бы с радостью попрощался с этим миром ради того, чтобы быть рядом со своей любовью.
Название песни напоминает санскритский термин «сат-санг» — сокращение от «садху-санга». Этот термин использовался в традициях индуизма, буддизма, джайнизма и сикхов и означает «общество святых людей» В обществе святых людей Джордж узнал, что такое медитация, молитва и реальность, которую не постичь с помощью грубых физических чувств. Он мог все, даже смерть своего друга Джона, рассматривать в свете той реальности, и тогда становилось светлее на душе. Но для этого требуются усилия, а также полное спокойствие. Где найти убежище, чтобы не потерять рассудок от преследующего его мира? В конце концов, он нашел его в трех местах: в своем доме, в своей семье и внутри себя. Пройдет еще несколько лет, прежде чем он начнет выезжать на далекие расстояния от своего надежно защищенного поместья Фрайар-парк.
Фильмы, выпущенные Джорджем, пользовались успехом, однако его единственный, выпущенный в период с 1982 по 1987 год альбом Gone Troppo не только не принес ему славы, но даже не был включен в топ-листы. Создавалось впечатление, что автор песен наслаждается отпуском, лежит в гамаке, ест папайю и записывает песни, скорее для собственного удовольствия, чем для удовольствия требовательной публики.
В песне Mystical One («Мистик») он поет следующее: «Говорят, что я уже не такой, каким был раньше. Ну и что? Мне веселее, чем плакучей иве». Песни были безликими и не вызвали никакого резонанса. Даже внешнее оформление альбома было скучным, его обложка не волновала воображение. В некоторых песнях были затронуты более серьезные темы, но и они производили слабое впечатление. В песне Circles («Круги») он поет о том, что при каждом очередном рождении человека его душа входит в новое тело, путешествуя таким образом по бесконечным кругам перевоплощений. Но за этими словами ощущалось какое-то безразличие; единственный эмоциональный всплеск — жалоба на обезумевший мир.
«Иногда сегодняшнее состояние нашего мира вызывает во мне скорбь, — делился он со своим другом, Мукундой, в 1982 году, вскоре после выхода альбома. — И чем дальше, тем это состояние будет ужаснее»[169]. Сидя во дворе его дома, они любовались природой, прекрасным видом на его парк, на восстановление которого Джорджу понадобилось несколько лет тяжелого труда. — «Все больше бетона, все загрязненнее среда, все выше радиоактивность — скоро не останется ни одного уголка дикой природы, не будет чистого воздуха. Они срубают леса, загрязняют воду в океанах. Будущее нашей планеты не внушает оптимизма. Эти „большие боссы“ не понимают, что придется за все расплачиваться. Каждое действие вызывает определенную реакцию. Такова карма».
«Ты думаешь, что есть еще какая-то надежда?» — спросил Мукунда.
«Сначала нужно проявить божественность в самом себе, осознать свою истинную природу, — сказал Джордж. — В этом и состоит истина. Если человек осознает истинную реальность, в мире не будет страдания. Я думаю, что для начала вполне достаточно воспевать святые имена».
Джордж никогда не сходил с духовного пути, на который ему указали Прабхупада, Вивекананда, Йогананда и другие учителя. Миссия его жизни по-прежнему заключалась в познании Бога, но в 1982 году у него были другие приоритеты: надо было заботиться о жене и четырехлетнем сыне. «В молодости, в 1966 году, — рассказывал он, — после ЛСД, я открыл в себе нечто новое, на меня обрушился поток новых мыслей, которые впоследствии привели меня к йогам. В то время я был одержим желанием приобщиться к знанию. Я по-прежнему стремлюсь к знаниям, несмотря на то, что уже многое узнал. Но я преодолел этап вопросов и ответов и чувствую, что достиг уровня, на котором мне нечего больше узнавать. Юность с ее экзальтированностью прошла. Теперь мои ощущения гораздо глубже. Теперь всё — в глубине моего „я“. И мне не хочется много говорить об этом»[170].
В 1982 году в ежегоднике Who Is Who появилось 46 строчек, посвященных Полу Маккартни. Имя Джорджа затерялось где-то между рокером 50-х Биллом Хейли и предпринимателем Нэлом Харрисоном в одном из разделов ностальгической книги о поп-культуре. Но потеря статуса не волновала Джорджа. «Некоторые из своих лучших песен я еще не написал. И даже если я никогда их не сочиню, это не важно. На фоне вечности — это ерунда»[171].
Шестидесятые с их идеализмом все больше покрывались дымкой забвения, но неугомонные поклонники не желали расставаться со своими идолами. В том году в Ливерпуле вышел первый номер ежегодника Mersey Beatles Extravaganza, и две известные улицы получили новые имена: George Harrison Close и John Lennon Drive. Через некоторое время открылся музей «Битлз» Cavern Mecca. Спустя еще несколько месяцев студия «Эбби-Роуд» начала организовывать экскурсии для поклонников «Битлз». В 1984 году в Центральном парке Нью-Йорка был открыт мемориальный сад в память о Джоне Ленноне, который назвали Strawberry Fields («Земляничные Поляны»). Девятого марта ученые обсерватории Лоуэлл открыли небольшую планету и дали ей имя «Джордж Харрисон 4149».
Раздуваемое пламя славы все больше угрожало отдать у Джорджа то, что он больше всего ценил, — покой. В том же году в газете Los Angeles Daily News появилось сообщение о том, что Джордж Харрисон приобрел в Калифорнии дом, но в таком глухом месте, что до нero можно добраться только на вертолете. Чем дальше от мира, тем лучше он себя чувствовал.
«Их интересует не моя личность, — говорил он репортеру «Австралия Сан Таймc», — а то, на какой гитаре я играл в „Сержанте Пеппер“, и всякая подобная чушь. Я им интересен только как один из „Битлз“»[172].
Джордж был равнодушен к популярным направлениям в поп-музыке, и фирмы грампластинок и их покупатели перестали проявлять к нему интерес. Лишь поседевшие толкачи поп-культуры шестидесятых продолжали его преследовать. В свои 42 года Джордж хотел от этого помешанного на знаменитостях мира лишь одного: чтобы его оставили в покое. Но, увы…
