Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Своих коней сарматы кастрировали. Страбон (VII, 4, 8) объясняет причину выхолащивания необходимостью сделать ретивых коней более смирными. Аристотель (Hist. an., VI, 22, 148), передавая античную традицию, говорит о том, что после человека лошадь самое похотливое животное. Аммиан Марцеллин (XVII, 12, 2) сообщает о холощении более точные данные: «из коней у сарматов многие по обычаю кастрированы, чтобы, увидев кобыл, возбужденные, не влеклись к ним либо, беснуясь в засадах, не выдавали непрерывным ржанием наездников». Действительно, кони, почуяв лошадей у врага, могли ржать и даже сцепляться между собой[750]. Ведь еще Аристотель (Nat. anim., VI, 17, 111) отмечал, что при половом влечении жеребец кусает других коней, сбрасывает всадника. С другой стороны, для возбуждения лошадям, по-видимому, в период случки давали особое растение «сатирий эритрейский», поскольку, как поясняет Плиний Старший (N. h., XXVI, 98), «в Сарматии кони от постоянных трудов становятся ленивее в случке, каковой порок называют prosedam». В целом кастрация объяснялась тем, что кони были достаточно ретивыми и непослушными (Strab., VII, 4, 8)[751], находясь подолгу в табунах (ср.: Hipp. Cantab., I, 18). Кочевники Евразии и в более позднее время также обычно использовали для передвижения меринов, считая их более сильными, чем кобылы, которых содержали в основном для кумыса, мяса и воспроизводства[752]. Поручик лейб-гвардии уланского полка К. М. фон Вольф (1856–1921) так поясняет данное предпочтение: «Молодежь любит сидеть на красивых жеребцах-крикунах с лебединой наеденной шеей, забывая, что не таков тип боевого коня. Во фронте они кричат, калечат людей и лошадей, а в разъезде, где нужно соблюдать крайнюю осторожность и тишину, такая лошадь своим ржанием легко может обнаружить присутствие разведчиков и подвергнет опасности хозяина и весь разъезд. Более подходящим для нашей службы является мерин (кобылы неудобны тем, что раз или два в год или даже чаще бывают в охоте, и каждый раз в течение недели и нередко месяца или двух, причем они упрямятся, не едят корма и т. д.). У казаков более правильный взгляд на это дело: они редко ездят на жеребцах и почти никогда на кобылах, мерин есть любимец этого боевого сословия»[753]. Отметим, что римские всадники, наоборот, предпочитали для войны резвых неоскопленных коней (Varro. Res rustic., II, 7, 15). Впрочем, даже кавалеристы XIX в. не могли прийти к единому мнению о том, кто более подходит по своим качествам для военных целей: жеребцы-мерины или ко былы[754].
Сарматы, в отличие от других кочевников, кастрировали новорожденных жеребят. Апсирт так объясняет это (Hipp. Berol., 20, 5): «У сарматов же придумано еще новорожденных холостить и таким образом делать их кастратами, если же этого у них не происходит, то, говорят, у них от рождения остаются зубы, а другие не вырастают». Действительно, жеребенок рождается или вообще без зубов, или с молочными передними коренными зубами (премолярами). Однако в возрасте 2,5–5 лет молочные зубы постепенно сменяются коренными[755]. Об этой смене молочных зубов подробно рассказывают Аристотель и Варрон (Aristot. Hist. an., VI, 22, 150; Varro. Res rustic., II, 7, 2–3)[756]. Вместе с тем указанная в гиппиатрике причина холощения явно надуманная. Оскопление в раннем возрасте, по объяснению В. О. Витта, не только делает жеребцов смирными, но и изменяет их экстерьер, поскольку они становятся более высокими за счет удлинения костей конечностей[757]. Таким образом, из-за холощения происходит определенное улучшение породы. Хотя в целом, вследствие суровых природных условий и табунного способа содержания, улучшение степной породы весьма затруднено[758].
Судя по изображениям, сарматы клеймили лошадей своими знаками собственности, тамгами[759]. Вероятно, кони являлись собственностью отдельных семей или родов, тогда как пастбища, видимо, находились в общем употреблении[760]. Тамги сарматов первых веков нашей эры генетически связаны с центральноазиатскими (юэчжийскими, пазырыкскими, монгольскими) аналогами[761].
Кроме хорошо известного влияния сарматов на военное дело римлян, существовало и менее известное современным исследователям влияние в области гиппиатрии. Ведь жители империи учились у номадов как определенным навыкам коневодства, так и ветеринарии. Вероятно, источником большей части сохранившихся сведений о сарматской гиппиатрии была информация Апсирта, который непосредственно сталкивался с сарматами во время войны 332–334 гг. Чисто сарматским у римлян считался способ лечения мочеиспускания у лошадей. Вспомним сообщение Плиния Старшего (N. h., VIII, 165) о скифах: «Скифы в войнах предпочитают пользоваться кобылами, так как они испускают мочу, не задерживая бега» (ср.: Aristot. Hist. an., VI, 22, 151)[762]. Вероятно, проблема мочеиспускания лошадей была актуальна и у сарматов. Последние достигли особого искусства в регулировании процесса мочевыделения у животных. Видимо, первым описал способ лечения мочеиспускания Апсирт (Hipp. Berol., 33, 8), а затем о нем рассказали ветеринары Гиерокл (Hipp. Berol., 33, 15)[763], Вегеций (Mulomed., II, 79, 16) и Клавдий Гермерий (Mulomed. Chironis, 456 = V, 19). Так, Вегеций пишет в главе «Возмущение мочевого пузыря»: «От сарматов же, конница которых у древних весьма ценилась, пришел обычай, чтобы животные от шеи вплоть до ног закутывались в плащи и, подложив свежий уголь и добавив бобровую струю (castoreo)[764], подкуривали, чтобы дым от угля обкуривал все чрево и их яички; и, убрав уголь, покрытые немедленно прогуливаются и мочатся».
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
