– Я очень рад.
– Но я совершенно некомпетентна в вопросе переговоров с банком и управления предприятием. Моя сфера деятельности – это люди.
– Не волнуйся, я в этом разбираюсь, Флоранс тоже отличный специалист в своей области. Мы справимся. Но предприятие держится на плаву, только если те, кто им управляет, работают сообща. Я знаю, что в этом ты эксперт.
– Спасибо.
Понятия не имею, во что выльется наш безумный проект. Однако я не боюсь. Совершенно. Что это – смелость или беспечность? История нас рассудит.
Я не покривила душой, сказав, что сфера моей деятельности – люди. Сейчас она и вовсе ограничивается одним Венсаном. Момент идеален. Мы сидим рядом, на нейтральной территории. У меня нет сил ждать 13-го числа. Пусть моя робость, страхи и сомнения идут к черту. Я – маленькая мышка, которая вылезает из своей норки. Подснежник, тянущийся к солнечным лучам. Главное, не застрять в сухих листьях.
62
– Венсан, могу я задать тебе два личных вопроса?
– Пожалуйста.
– В твоей жизни есть женщина?
Он удивлен. На самом деле. Кажется, он даже слегка отпрянул. Мне тут же становится неловко. Мышка возвращается в нору. Я не должна была задавать этот вопрос. Я сделала лишний шаг над пропастью. Сейчас он ответит, что женат, и восстановит дистанцию между нами. Какая же я глупая. Лучше бы молчала.
– Прости меня, Венсан, – поспешно говорю я. – Забудь, что я сказала.
– Нет, Мари, в моей жизни нет женщины.
Его ответ успокаивает меня и открывает новые горизонты.
– Какой твой второй вопрос?
– Я боюсь, Венсан. Не знаю, должна ли я…
– Мари, о чем бы ты ни спросила, я знаю, что у тебя нет злых намерений, поэтому давай.
– Ты написал мне все эти волнующие письма?
Он опускает глаза. Я вижу, что его одолевает внутренний конфликт. Либо он действительно автор писем и 13-го числа планировал признаться в своих чувствах, а я, как последняя дура, нарушила его планы. Либо он ничего не писал и теперь не знает, как об этом сказать, чтобы не слишком меня расстроить.
Венсан поднимает голову.
– Мари, в моей жизни нет женщины, потому что в ней есть мужчина.
Я ошеломлена.
– Об этом никто не знает, поскольку люди очень любят осуждать, а у меня нет сил противостоять целому миру. В курсе только мои близкие, и, к счастью, большинство это принимает. Но остальные… Прошу тебя никому не рассказывать.
Я ожидала чего угодно, только не этого.
– На мой счет можешь не беспокоиться.
– Знаешь, Мари, мы все живем под гнетом штампов, которые нам навязывают. Женщины должны быть такими-то, мужчины такими-то. Два лагеря, два стереотипа. Большую часть жизни мы проводим, пытаясь найти себя среди этих клише. Нужна смелость, чтобы избавиться от предрассудков, и в этом нам помогает любовь. Мы не выбираем, какими нам быть. Но это не значит, что я считаю себя жертвой. Мы также не выбираем своих любимых. Но когда судьба дарит нам встречу с ними, мы пытаемся сблизиться и остаться рядом. Мы страдаем из-за тех, кто нас отвергает, и питаем бесконечную благодарность к тем, кто нас принимает. Это относится ко всем любящим сердцам, и мужчинам, и женщинам. Думаю, ты меня понимаешь.
– Всей душой.
– Я рад, что ты все узнала. Это соответствует тому уровню доверия, который я к тебе испытываю.
Я вспоминаю все, что себе навоображала, и думаю, как много приходится скрывать Венсану, чтобы быть с любимым человеком. Я снова говорю себе, что искреннее счастье нельзя прятать.
– Значит, ты получаешь волнующие письма от таинственного незнакомца? – спрашивает Венсан.
– Да, уже три получила.
– Это любовные письма?
– Скорее это приглашения к любви и надежде. Они переворачивают мне душу и заставляют задаваться множеством вопросов.
– Для меня великая честь, что ты рассматривала меня как их потенциального автора. И я завидую мужчине, которому выпадет шанс разделить с тобой жизнь. Если он не посредственность и не эгоист, он станет с тобой счастливейшим из людей.
На этот раз я краснею.
– Можно я задам тебе третий нескромный вопрос?
– Нам больше нечего друг от друга скрывать…
– Как ты узнал, что встретил достойного спутника?
– Он разглядел меня сквозь призму моих достоинств и недостатков. И позволил стать самим собой. Почувствовать свою силу. И полное спокойствие.
– Надеюсь, что однажды кто-то скажет это и обо мне.
– А я надеюсь, что ты скоро скажешь это о том, кого ждешь.
– Так заметно, что я кого-то жду?
– Не очень, ты прекрасно держишь себя в руках, но в тот день, в больнице, когда ты спала, я узнал два твоих секрета…
– Не продолжай. Мне и так стыдно за свое поведение, а это будет уже слишком, я не переживу…
– Ты храпишь и разговариваешь во сне.
– Черт, я пропала. О чем я говорила?
– Сначала что-то бормотала о лекарствах.
– О лекарствах?
– Да, только не вспомню о каких…
– О Парацетамоле?
– Точно. Я не разобрал, но, похоже, в твоем сне лекарство бегало повсюду с крыльями феи…
– Я могу все объяснить!
– Это не самое главное.
– Насчет разноцветных пончиков, поющих хором, у меня тоже есть оправдание.
– Про пончики я ничего не слышал, но иногда ты просила кого-то обнять тебя.
– Не знаю, наскребу ли я денег хотя бы на одну акцию нашей компании, но я отдам ее тебе, если ты поклянешься никогда и никому об этом не рассказывать.
– Договоримся, Мари.
И он снова мне подмигнул.
63
Перенервничав, вечером я не нашла в себе сил испечь пирог для обеда месье Альфредо. Поэтому ранним утром я пытаюсь незаметно выбраться в соседнюю кондитерскую. В доме еще стоит сонная тишина, но я все равно натыкаюсь на нашего консьержа, который уже начал подготовку к торжественной трапезе.
– Здравствуйте, Мари! Как вы рано сегодня встали.
– Здравствуйте, месье Альфредо. Я не успела приготовить десерт, поэтому хочу хотя бы купить его.
– Не беспокойтесь, еды будет предостаточно.
– Нет, раз я обещала, значит, сделаю. А потом, если вы не против, я помогу вам накрыть стол.
– Вы очень любезны.
Я выхожу со двора. Улица пустынна. Я направляюсь к магазинам. Дойдя до кондитерской в конце улицы, я вдруг замечаю старушку, которая сидит на автобусной остановке на своем обычном месте. Что она там делает? Я направляюсь к ней:
