– Важно, когда происходит убийство, в новолуние или полнолуние, – добавил он, когда она его догнала.
«С его помощью… из-за него… как животное. – И вот теперь он стоял перед ней, без рубашки и весь в крови. – Это потому, что я спала с ним?»
Элиана слушала слова, которые он говорил ей сейчас, пытаясь вспомнить, что он говорил ей тогда. Те слова тоже важны.
«Он все спланировал. Он знал, что она убьет меня. Он следил».
– Она убила меня в полнолуние, – сказала Элиана.
– Да, – Себастьян завернул сердце Николь в свою рубашку. – Ты родилась вновь, с кровью и лунным светом.
– Почему?
– Элиана, некоторые животные зорко охраняют свою территорию.
Он посмотрел на нее, и этот взгляд как будто помог ей вспомнить. Точно так же он смотрел на нее тогда, при первой встрече, когда она была живой и ей было скучно: этот взгляд говорил, что она важна, что для него она важнее всех в мире.
«А теперь – я».
Он смотрел на нее так же, как смотрела на него Никки. Потом убрал с ее лица прядь волос.
– Мы – животные территориальные, поэтому, когда мы трогаем кого-то другого, наши партнеры реагируют неадекватно.
– Зачем же ты был со мной? Ты знал, что… – она не смогла договорить.
– Что она убьет тебя? – Он снова пожал плечами, но не отступил назад, чтобы дать ей больше пространства. – Да, когда она найдет тебя, когда я буду готов.
– Так ты хотел, чтобы она убила меня? – Элиана положила обе руки ему на грудь и пристально на него посмотрела.
– Было лучше, чтобы это сделала она, – сказал он. – Я все тщательно спланировал. Я выбрал тебя.
– Ты выбрал меня? – эхом повторила она. – Выбрал меня, чтобы меня убили?
– Нет, чтобы ты изменилась, – Себастьян нежно взял в ладони ее лицо и поднял ей голову, чтобы она посмотрела ему в глаза. – Ты была нужна мне, Элиана. Смертным не хватает сил нас убить, мы же не можем поразить того, чья кровь нас изменила. Тот, чья кровь течет в наших жилах, защищен от нашего гнева. Ты не можешь убить меня. Я не мог убить ее.
– Ты хотел, чтобы она нашла меня и убила, и чтобы потом я убила ее для тебя? – спросила Элиана. Ей казалось, что ее вот-вот вырвет. Ее использовали. Она убила ради него, она была убита для него.
– Я устал от Николь, но дело не только в этом, – он обнял ее за талию и, когда Элиана попыталась отстраниться, привлек к себе. – Нам нужны те же питательные вещества, как и когда мы были людьми, только наши тела уже не могут извлекать их из твердой пищи. Поэтому мы пьем кровь тех, кто эти питательные вещества извлекать может.
– Людей.
Он кивнул.
– Нам много не надо, а люди от шока и боли о нас забывают. Сама понимаешь, когда вам зубами впиваются в кожу, это больно.
Внезапно вспомнив боль, Элиана машинально потрогала ногу. Было и вправду больно. Все бедро после этого было в синяках.
«И грудь. – Тогда она не могла вспомнить, откуда эти синяки. – И в локтевом сгибе».
Он нежно поцеловал ее в горло, так же, как в ее фантазиях, которые она принимала за сон, когда головные боли не давали ей вспомнить больше.
– Зачем? – спросила она снова. – Тебе нужны были еда и убийца. Это не значит, что тебе надо было меня трахнуть.
– О, ты была мне нужна. Еще как нужна! – Его дыхание не согревало ей горло, влажный бриз, который, по идее, должен быть ей неприятен. – Такая живая, такая теплая… а ты была совершенна. Были и другие, но за них я не держался. С тобой я был осторожен.
Она вспомнила, как он на нее смотрел и спрашивал разрешения.
– Иногда я не могу устоять и сплю со смертными, но я не дорожу ими. Теперь мы вместе. – Он поцеловал ее в горло, но не там, где пульс, а там, где шея переходит плечо. – Я тебя выбрал.
Элиана не отстранилась.
– Однако Никки узнала, – выдохнул он.
– И убила меня.
Элиана отпрянула, освобождаясь из его объятий. Себастьян пристально посмотрел ей в глаза. Его взгляд был непроницаем.
– Конечно. А разве ты поступила бы иначе?
– Я…
– Брось я тебя сегодня ночью и спутайся с другой – или другим – ты бы меня простила? – он потянулся к ней, сплетая свои пальцы с ее. – Не разъярилась бы, поцелуй я кого-то так, как целую тебя? Встань я перед кем-то на колени и попроси разрешения…
– Да. – Она сжимала его руку до тех пор, пока не увидела, как он поморщился. – Да.
Себастьян кивнул.
– Как я уже сказал, мы зорко охраняем свою территорию.
Элиана покачала головой.
– И это все? Мы убиваем, но только не в полнолуние или новолуние. Мы пьем кровь, но на самом деле не так много. Если мы все-таки убиваем, то из-за какой-то территориальной хрени.
– Территория может прокормить не так много хищников. У меня есть ты, а у тебя – я.
– Итак, я убила Николь, и теперь ты со мной? – Она не могла сказать, что испытывала в эти минуты – волнение или отвращение.
«Или то и другое?»
– Да, пока один из нас не выбесит другого настолько, что тому хватит сил его убить, – прошептал Себастьян.
Она вырвала руку из его пальцев.
– Да? И как мне это сделать?
Она глазом не успела моргнуть, как Себастьян прижал ее к стене склепа.
– Я не говорю, что обязательно, Элиана. Это часть игры. – Он с притворной нежностью прижался лбом к ее лбу.
Она посмотрела на пол склепа, куда упало сердце Николь. Окровавленная рубашка лежала на тонком слое земли, покрывавшей потрескавшийся цементный пол. Стены сырой каморки густо поросли мхом.
«Переход». Элиана слышала эхо собственного голоса, но та девушка, которой она была, умерла.
Она посмотрела на Себастьяна и улыбнулась. «Игра?» Возможно, пока еще она не в состоянии его убить, однако что-нибудь наверняка придумает. Можно найти помощника, только в отличие от Себастьяна, она не будет настолько наивна в своей заносчивости, чтобы оставить порожденного ею вампира, способного убить ее саму, в живых.
«А пока…»
Мило улыбнувшись, она обняла его.
– Я опять голодна. Пригласишь меня на обед? Или… – она наклонила голову, заглядывая ему в глаза, – …давай найдем обиталище повеселее? Или же и то, и другое?
– С удовольствием.
Он поглядел на нее с отчаянием, какое она уже видела во взгляде Никки, когда та смотрела на Себастьяна.
«Это пригодится…»
Элиана притянула его к себе, чтобы поцеловать, – и ей стало немного жаль, что придется его убить.
Совсем чуть-чуть.
