Такая теория субатомных частиц отражает принципиальную невозможность отделения наблюдателя от наблюдаемого мира, о чем мы уже упоминали в связи с квантовой теорией. Все структуры и явления, наблюдаемые в окружающем мире, не что иное, как порождения нашего всё измеряющего и всё классифицирующего сознания.
О том же говорят и важнейшие догматы восточной философии. Восточные мистики не устают повторять, что воспринимаемые нами вещи и события суть порождения сознания, берущие начало в одном из его состояний и исчезающие при выходе из него. Индуизм утверждает, что все формы и структуры вокруг нас рождены сознанием под чарами майи, и рассматривает нашу склонность придавать им большое значение как главную иллюзию человека. Буддисты называют эту иллюзию авидья, т. е. невежество, и видят в ней состояние «загрязнения» сознания. Ашвагхоша утверждает, что непризнание единства всеобщности вещей неизбежно приводит к такой ситуации; а все явления мира — отражение иллюзий нашего разума[240].
К этой теме часто возвращаются и представители махаянистской буддийской школы Йогачара, которые считают, что все воспринимаемые нами формы, по сути, «только порождения нашего сознания», проекции или «тени» разума.
В нашем сознании берут начало бесчисленные вещи, обусловленные нашим стремлением к установлению различий… Эти вещи люди воспринимают как внешний мир… То, что кажется внешним, не существует в действительности; то, в чем мы видим множественность, на самом деле — не что иное, как наш разум; тело, имущество и всё упоминавшееся выше — всё это, говорю я, не что иное, как порождение нашего разума[241].
В физике частиц построение модели, выводящей все свойства адронов из основополагающих принципов теории S-матрицы, представляет собой сложнейшую задачу, и до сих пор в этом направлении удалось сделать лишь несколько маленьких шажков. Но мы должны учитывать возможность того, что когда-нибудь все свойства субатомных частиц будут выведены из общих законов, а значит, считаться зависимыми от нашего научного мировоззрения. Предположение о том, что именно этому обстоятельству предстоит в дальнейшем стать фундаментальным положением физики частиц, неизбежно должно отразиться на более частных теориях электромагнитных, слабых и гравитационных взаимодействий. И это не может не волновать. Если данное предположение будет обосновано и доказано, современная физика долгим путем придет к тем же выводам, что и восточные мудрецы, и признает, что весь физический мир — не что иное, как майя, или «один лишь разум».
Теория S-матрицы обнаруживает большое сходство с восточной философией не только в конечных выводах, но и в общем подходе к рассмотрению материи. Она описывает мир субатомных частиц как цепь взаимосвязанных событий и уделяет основное внимание не фундаментальным структурам или объектам, а преобразованиям. На Востоке такой подчеркнутый интерес к изменениям характерен прежде всего для буддийской философии, которая рассматривает все вещи как нечто динамическое, непостоянное и иллюзорное. Так, Сарвепалли Радхакришнан говорит следующее.
Процесс времени находит свое основание и значение в абсолюте, который является по существу безвременным. Для реального прогресса эта концепция абсолюта необходима. Без этого всеохватывающего абсолюта мы не можем быть уверены в том, что постоянная смена во вселенной является эволюцией, что изменение — это прогресс и что конец мира — это торжество добра. Абсолют гарантирует, что мировой процесс не хаотичен, а подчинен порядку, что развитие не случайность или результат случайных перемен. Реальность — это не ряд изолированных состояний… Единство абсолюта функционирует посредством процесса эволюции мира[242].
И современный физик, и восточный мистик приходят к выводу, что все явления в этом мире перемен и преобразований динамически связаны между собой. Индуисты и буддисты придают этой взаимосвязи характер космического закона, закона кармы, но, как правило, не занимаются конкретными событиями во всеобщей их сети. Китайская философия, которая тоже уделяет большое внимание движению и изменениям, разрабатывала понятие динамических паттернов, которые постоянно образуются и вновь растворяются в космическом течении Дао. В «И цзин», или «Книге Перемен», эти паттерны объединены в систему архетипических символов, или гексаграмм.
Основной принцип построения этих паттернов в «И цзин» — чередование противоположных начал, инь и ян. Ян изображается сплошной линией (—), а инь — линией разорванной (--), и вся система гексаграмм состоит из естественного чередования этих двух типов линий. Расположив их попарно, мы получим четыре комбинации (рис. 71).
Рис. 71. Система гексаграмм для инь и ян
Добавив третью линию, мы получим восемь триграмм (рис. 72).
Рис. 72. Триграммы для инь и ян
В Древнем Китае триграммы рассматривались как символические изображения ситуаций, имеющих место во Вселенной и жизни людей. Они получили названия, отражающие их основные характеристики: «Творчество», «Умственное восприятие», «Возбуждение» и т. д. Каждая триграмма соотносилась с разными картинами из мира природы и общественной жизни. Они, например, могли обозначать небо, землю, гром, воду и т. д., а также семью, состоящую из отца, матери, трех сыновей и трех дочерей. Кроме того, триграммы соотносились с основными направлениями, или сторонами света, и временами года, размещаясь так, как показано на рис. 73.
Рис. 73. Система триграмм
При таком расположении восемь триграмм следуют друг за другом по окружности в «естественном порядке», в котором они были созданы. Первая из них помещается вверху (где, по представлениям китайцев, находится юг), и первые четыре располагались в левой части круга, а последние четыре — в правой. Такое расположение характеризуется высокой симметричностью; триграммы, находящиеся друг против друга, имеют взаимосвязанный порядок черт инь и ян.
