Лодки вытащили из воды и поволокли до небольшой речки Жаровли, а из нее попали в Тагил, которая принесла русских в Туру, реку Сибирского царства. До этого времени, если и попадался им какой народ, так все больше кочевой, а тут стал появляться народ оседлый, земледелец. Его надо было опасаться. Жившие по реке татары, вогуличи и остяки, у которых был свой князь Епанча, покорный сибирскому царю Кучуму, встретили смельчаков стрелами с берега.
Народцы эти и не знали, что такое ружье и порох; бой у них был лучной. Зарядили казаки пушки и выстрелили. Те от страха пустились бежать без оглядки: думали, что гром ударил. Ермака это подзадорило, велел он пристать к берегу и пустился за ними в погоню. Много улусов (деревень) разорили казаки и много перебили народа.
На реке Тавде, что в Туру впадает, поймали они татарина, по имени Таузак, и стали допрашивать, где Кучум, потому что татарин выдал себя за служащего при сибирском царе. Хотелось, видно, Ермаку попугать Таузака: приказал он своим ратным людям стрелять из ружей по железной кольчуге, и пули пробивали кольчугу насквозь.
— Говори все, что знаешь, а то тебе худо будет! — стращали пойманного.
Испугался татарин и рассказал, что царь сибирский живет на реке Иртыш, в городе Сибири или Искере, что у старого и слепого Кучума состоит в подданстве много разных князьков и что сильнее и лютее всех — родственник царя, Махметкул, — такой богатырь, что не найти другого ему равного во всей сибирской земле.
Узнал Ермак, что Кучума не любят за то, что он язычников в магометову веру хочет обратить. Остяки же и вогуличи молились разным идолам, которых сами делали из дерева и одевали в платья. Самоеды, например, обмазывали своих божков кровью для того, чтобы те были к ним милостивее. Каждый из этих народцев стоял за свою веру и был против магометовой.
Говорил татарин, что и войска много у Кучума, только нет таких удивительных луков, и что сибирский царь ведет с разными народами большой торг мехами. А плыть до города Сибири надо по Тавде в Тобол, а из Тобола — прямая дорога в Иртыш.
Когда отпустили Таузака, Кучум вскоре узнал, что к нему в гости идут русские люди и несут с собой такие стрелы, от которых гром слышен, и спастись ничем нельзя. Как все дикие народы, Кучум был суеверен, слушал все, что ему говорили сибирские шаманы, и теперь стал припоминать их пророчества и рассказы. Уверяли они, что на небе было много знамений: кто город с церквями видел, кто кровавую воду в Иртыше. Говорили, что белый волк выходил драться с черною собакой, что пришел волк с Иртыша, а собака — с Тобола-реки. Думали так, что все это к войне…
Стал царь Кучум собирать войско. Высланы были татары против казаков, плывших Тоболом. Кучумовы данники, чтобы помешать гребцам, перегородили в узком месте всю реку железными цепями, а сами тем временем задумали напасть на Ермака. Татар было много. Три дня отбивались русские с лодок. Ермаку, наконец, удалось перехитрить нехристей: велел он казакам набрать хвороста, навязать из него большие пучки и одеть их в лишние казацкие кафтаны. Так и сделали: рассадили чучел по лодкам, а сами тайком вышли на берег и бросились на неприятеля. Увидели татары, что русских прибыло, — и на берегу-то они, и на воде, — взяли и побежали…
Москва и царь радовались успехам Ермака. Только и речи у всех было, что о нем, о богатом его посольстве, да о том, сколько он покорил народов, сколько разного добра добыл. Много раздарил Грозный казакам денег, сукна и цветной камки. О прежнем гневе не было и помину.
Покорение Сибири малым числом казаков было делом необыкновенным, выходящим из ряда вон. Потому и немудрено, что о подвиге русских за Уральскими горами ходили небывалые рассказы. Так, даже в одной летописи того времени говорится, что недалеко от какого-то вогульского городка встретили они великана, ростом сажени в две, который разом давил человек до десяти в своих огромных лапах. Живым, говорится там, взять его не могли, так пришлось застрелить это чудовище из ружей…
Заночевал Ермак нд берегу Иртыша. С одной стороны была широкая и быстрая река, а с другой — неглубокая, наполненная водой, перекоп. Давно еще кем-то была она вырыта, и видна, говорят, до сих пор. Раскинули казаки шатры и легли спать, даже караульного не поставили. Это была большая оплошность со стороны Ермака: он знал, что Кучум недалеко.
В ночь разыгралась страшная буря на Иртыше. Лодки оторвало и унесло вниз, ветер ревел, волны хлестали о берег. Пошел проливной дождь. Казаки спали мертвым сном, потому что сильно утомились за день.
Между тем, царь Кучум с татарами был на том берегу Иртыша. Он не решался идти в русский стан, не верил, чтобы русские спали, и послал одного татарина разузнать это дело и что-нибудь принести в доказательство, что они спят. Надо было к тому же отыскать брод. Посланец принес, одни говорят, три пищали, другие — три ладунки с порохом, — первое, что под руку попалось.
Тогда Кучум, пользуясь непогодой, переехал со своей конницей через ров, напал на спящих и перерезал их. Только двое проснулись во время резни: Ермак и один из казаков, который принес своим печальную весть. Несколько татар было убито Ермаком. Видя, что нет спасенья, он кинулся к лодкам, но лодок не было, — их далеко унесло ветром. В отчаянье бросился Ермак в глубокий и быстрый Иртыш, надеясь доплыть до них, но тяжелое вооружение потянуло его ко дну, и он утонул. Случилось это 5 августа 1585 года. Через неделю около одного татарского селения прибило труп Ермака. Татарин, удивший рыбу на берегу, увидел в воде чьи-то ноги, закинул петлю и вытащил человека. На утопленнике была надета железная броня с медной оправой; на груди был золотой орёл. Все признали казацкого атамана.
Говорят, что татары злобно потешались над покойником, положили его на рундук и пускали в него стрелы; приехал, будто бы, и Кучум с остяцкими князьями смотреть на это поругание. Народная молва передает, что хищные птицы, слетаясь на запах трупа, не трогали Ермака, и только с резким криком вились над ним в вышине; будто стали татарам сниться страшные сны, представляться видения, и что эти сны и видения принудили их схоронить Ермака под кудрявою сосной. Над могилой Ермака пылал по ночам, говорил народ, столп огненный, и напуганные татары постарались скрыть место, где был схоронен знаменитый казак.
(Д. Садовников)
Воцарение Бориса Годунова
Собрались все российские бояре в каменной Москве и советуются о том, как, Господи, будем царя выбирать. И удумали бояре выбирать его таким положением: есть у Троицы у Сергия над воротами Спаситель и пред ним лампада: будем все проезжать чрез эти ворота, и от кого загорится свеча пред лампадой, тому и быть царем в Москве над всей землей. Так и утвердили это слово. В первый день решили самых высоких рук пускать людей в ворота, в другой — середнего сорта людей, а в третий — и самого низкого звания. Пред кем загорится лампада против Спасителя, тому и царить в Москве.
И вот назначен день для высших людей ехать к Троице; едет один барин с кучером своим Борисом.
