Рено де Шатийон, рыцарь, издавна промышлявший разбоем, не мог долго сопротивляться своей страсти. Летом 1181 г., когда ничто в регионе не угрожало перемирию, он направился вместе с подвижной колонной к оазису Таймы (его основной целью были Медина и ее сокровища). Исламское общество встревожилось, и наместники Саладина в Дамаске начали резкие ответные действия. Франкские войска отказались продолжать путь, успев, тем не менее, ограбить богатый караван из Дамаска, который, как казалось, находился в полной безопасности. Захваченная добыча равнялась фантастической сумме — двести тысяч золотых безантов.
Саладин проявил сдержанность и ограничился лишь тем, что отправил послание в Иерусалим. Для сохранения мира он требовал вернуть ему захваченную добычу и компенсировать нанесенный ущерб оскорбленным мусульманам. Несмотря на все усилия, Балдуин IV не смог заставить барона-грабителя подчиниться. Вот меланхолическое заключение латинских хроник: «Король дал знать Саладину, что не смог ничего добиться, что он высказал недовольство своим вассалом и попросил его вернуть добычу, но правитель Керака ничего не желал слушать…» Это было объявлением войны!
Следующей весной мусульманский повелитель вернулся из Египта в Сирию, нападая по дороге на франкские земли, в это же время его сирийские войска внезапно двинулись на Галилею и одержали там несколько значительных побед. Прибыв в Дамаск, Саладин стал искать возможности добиться решительного столкновения с «многобожниками». Вновь обратившись к плану, некогда задуманному Нуреддином, он с помощью комбинированной атаки попытался разделить франкские владения надвое. Он остановил свой выбор на Бейруте, поскольку таким образом — и это было дополнительным преимуществом — он смог бы вернуть Дамаску естественный выход к Средиземному морю. Он рассчитывал напасть на намеченную жертву, не поднимая особого шума, пройдя по извилистым дорогам сквозь ливанские горы. Большая эскадра вышла из гаваней Александрии и Дамьетты, а внушительный отряд конницы в это время готовился выступить на юг Палестины. Как только разведчики объявили о приближении эскадры, его войска направились к Бейруту, который тотчас был осажден с земли и моря. Нападающие столько раз шли на штурм, что просто удивительно, как город сумел выстоять. Саладин пытался сломить решимость горожан до того, как подойдет королевская армия. Его поражение объяснялось отсутствием осадных машин, слишком тяжелых для того, чтобы везти их через ущелья ливанских гор. Героическое сопротивление Бейрута дало королевской армии время прийти на помощь. Мусульманам пришлось снова перейти через горы. Это была последняя победа молодого короля, пораженного болезнью!
Если Саладин снова так быстро отказался от ведения джихада, то это потому, что ему не терпелось раз и навсегда разобраться со своими соперниками — зенгидскими князьями. Несмотря на преданность своих сирийско-месопотамских подданных, те сочли сопротивление невозможным: правитель Алеппо, получив ничтожную компенсацию, покинул столицу. Когда ворота Алеппо распахнулись перед Саладином, огромная мусульманская империя, простиравшаяся от Судана и Йемена до гор анатолийского Тавра, полностью окружила франкские колонии. Защита королевства стала самой насущной задачей франков. Теперь как никогда во главе государства должен был стать человек с твердым характером. Ослабевший Балдуин IV передал регентство своему зятю, Гвидо Лузиньяну. Знать Сирии и Палестины отказывалась видеть в нем нового бальи или регента, считая его «авантюристом»; однако двор надеялся, что антипатия исчезнет сама собой, если Гвидо проявит качества настоящего полководца в первой же военной кампании. Таковая не заставила себя ждать: осенью 1183 г. неприятель напал на Галилею. Поэтому регент вошел туда со всеми королевскими войсками и расположился лагерем у Саферийских источников (к северу от Назарета).
Франки придерживались исключительно оборонительной тактики, впрочем, единственно возможной в данной ситуации, учитывая неравное число войск. Саладин, будучи не в состоянии спровоцировать вооруженное столкновение, не мог решиться проникнуть на христианскую территорию, оставив позади себя целую армию. В конце концов он был вынужден начать отступление. Следуя мудрой политике крупных феодалов, Гвидо одержал значительную победу. Но бароны были им недовольны, а народ обвинил его в предательстве за то, что он не разбил вражескую армию и даже не хотел вступать с ней в бой. Балдуин IV поверил многочисленным инсинуациям и обвинениям, выдвинутым против Гвидо: он лишил его власти и права наследования, передав трон совсем маленькому Балдуину V (тому было 5 лет), сыну Сибиллы и ее первого мужа Вильгельма Монферранского, и назначив регентом графа Триполи Раймунда III. Внезапное отстранение от власти превратило Гвидо Лузиньяна из слабовольного авантюриста в мятежника, готового подвергнуть государство опасности, лишь бы вернуть право наследовать трон, которое на краткое время было закреплено за ним. Удалившись в свои владения — Яффу и Аскалон, — Гвидо бросил вызов королевской власти. Ситуация была крайне сложной: ослабленное и раздробленное королевство было не способно противостоять натиску мусульманского мира. Именно этот момент выбрал неразумный правитель Керака, чтобы вызывающе повести себя по отношению ко всей общине правоверных: он приказал построить несколько кораблей, с помощью караванов верблюдов по частям перенести их к заливу Акабы, там собрать и направить этот пиратский флот в Красное море. Целью было разграбление Мекки. Вот как об этом событии рассказывает нам «Книга двух садов»: «Князь Керака, разгневанный тем ущербом, который ему наносили, невзирая на перемирие, войска, расположившиеся в Айле — крепости, окруженной морем и недоступной неверным, стал раздумывать, как бы с помощью хитрости добраться до коварных соседей. Итак, он приказал построить корабли, которые по частям были перевезены на верблюдах к побережью; когда они были собраны, на них разместили войска и оружие. Два корабля стали рядом с островом, на котором располагалась крепость Айла, чтобы помешать жителям запастись водой, а оставшаяся флотилия, направившись в Айдаб, перекрыла путь торговым судам, начала убивать, грабить и захватывать пленников; после этого она взяла курс на Хиджаз. Жителям не хватало средств для защиты города, предотвратить катастрофу было крайне сложно, и над городом Пророка нависла большая угроза. Как только эти известия достигли Египта, Аль-Адил, брат Саладина приказал камерарию Лулу снарядить флот для выступления на Красное море и набрать моряков, которые сочетали бы знание дела с гордостью и храбростью, проистекавшими из истинной веры. Военачальник направился в Айлу, завладел находящимся там франкским кораблем, взял в плен воинов, бывших на борту, и пустил его ко дну. Оттуда он пошел в Айдаб, где увидел тяжелое положение, в каком оказался город. Его отправили по следам вражеского флота, он устремился следом, через несколько дней настиг, внезапно напал и поразил его. Он освободил торговцев, взятых в плен, и вернул им их имущество. Затем, пройдя в глубь страны, он нашел живущих в долине арабов: он взял их лошадей и стал преследовать франков, на суше обратившихся в бегство; он загнал их в безводный овраг и всех взял в плен. Это было время паломничества: нескольких пленников он отправил в Мину, как жертвенных животных, а остальных привел в Каир. Там он получил письмо от короля, в котором тот приказывал зарезать их, поступив так, чтобы не оставалось ни единого глаза, способного увидеть, и ни единого человека способного указать или хотя бы знающего дорогу к этому морю».
