Конечно, первой мыслью Ривона было предупредить моего отца, но незнакомец остановил его и сказал: мол, постой, чудак-человек. Ты что, думаешь, князь вовсе ничего не знает о Грозовых горах и о тех, кого хозяин перевала может позвать на подмогу? Полагаешь, князь соберет войско под стенами Сайтора и будет держать его в осаде, покуда строптивый Терриан не сдастся или же княжеских бойцов не сожрут горные чудовища? Причем второе более вероятно…
Однако князь милосерден, сказал незнакомец, и не желал бы напрасных жертв, а таковые наверняка будут, и много, если князь воспользуется помощью своего союзника.
Ривон к тому времени хорошо научился разбирать иносказания, а потому догадался, что князь Даккор договорился с кем-то, обладающим немалыми силами, быть может, колдуном — встречаются еще такие, которым по силам не только предсказывать погоду. И сказал, конечно, что Сайтору не страшна волшба — ни один злонамеренный колдун не войдет в кольцо стен, если его не впустят хозяева, а они еще не выжили из ума, чтобы совершить такое!
Вот именно, ответил ему незнакомец. Но если нельзя войти внутрь стен, придется уничтожить их вместе с замком и всеми его обитателями.
Прозвучало это так обыденно, что Ривон поверил…
Князю не нужен живой Терриан Сайтор, добавил незнакомец, и верные ему люди. Остальные вольны идти на все четыре стороны или остаться и служить новому хозяину перевала. И наследники Сайтора не нужны тоже, добавил он не без намека, и Ривон начал понимать, к чему идет дело.
Почему нельзя подстеречь Терриана, ведь он часто ездит по делам, а отряд у него не такой уж большой? Конечно, Ривон задался этим вопросом, но внятного ответа не получил. Незнакомец повторял лишь одно: если Ривон хочет, чтобы на его совести оказались десятки людей, то может ехать восвояси. Может даже предупредить своего господина, но это не поможет: он все равно не угадает, когда и кем будет нанесен удар…
— А правда, почему было не подстрелить твоего отца где-нибудь по дороге? — спросил Чарим, когда Ривон временно выдохся и умолк. — Тебя… ты сама говорила, что вечно бегала где-то, тоже можно было подстеречь. А матушка твоя ведь не Сайтор по крови, ее можно не считать.
— Я догадываюсь, в чем тут дело, — ответила я, подумав. — Внутрь стен действительно нельзя было проникнуть, это во-первых. А во-вторых, и замок бы не рухнул так просто, даже если бы отец погиб. Ведь оставалась еще я! Но тут все сошлось одно к одному: меня в замке уже не было, а отец был убит, и его кровь… Не знаю, как лучше объяснить! Пока он был жив, его кровь держала замок крепче любого раствора, но будучи пролитой…
— Все равно что размыла кладку, — подсказал Вител и тяжело вздохнул. — Видно, чары ваши на крови были замешаны, верно, слыхал я о таком. Погиб род — рухнула и волшба, и замок с нею вместе.
— Должно быть, так. Но я-то еще была жива, так что подвалы уцелели, — криво усмехнулась я. — Давайте лучше узнаем, что дальше?
— Я и так угадаю, — мрачно сказал Чарим. — Ривону твоему заморочили голову. Дескать, если впустишь наших людей, жертв меньше будет или вообще почти не будет.
— Он не мог никого впустить, он не хозяин, — напомнила я.
— Мог! — упрямо ответил Чарим. — Стену взорвал — вот тебе и вход!
— И правда… — пробормотала я, покосившись на Ривона. — Ну, тогда давайте спросим, проверим…
Чарим угадал: Ривон долго торговался с незнакомцем, но тот знал, прекрасно знал, на что надавить! Верно, мама носила фамилию Сайтор, но по крови-то была Тагари и не могла предъявить прав на эти владения. Наследница я, а мама была бы при мне кем-то вроде регента… ну, если бы отец погиб на охоте или умер своей смертью, конечно.
А незнакомец пронюхал как-то, что Ривон и по сию пору любит мою маму. Может быть, и тут без колдовства не обошлось: Ривон уверял, что никогда никому и словом не обмолвился о своих чувствах, даже спьяну не мог проговориться! Он и пил-то совсем мало, наверно, опасался, что язык развяжется…
Но что было, то было: незнакомец пообещал Ривону не золотые горы в обмен на предательство, нет, намного больше. Он пообещал ему Леннар Сайтор, с условием, что Ривон увезет ее как можно дальше и они никогда больше не объявятся в этих краях.
И Ривон дрогнул было, но все еще держался: он помнил обо мне и понимал, что моей смерти мама ему не простит. Смерти мужа — тоже, но в его случае всегда можно сказать, что он погиб в бою, но я-то уж точно не могла сражаться наравне с мужчинами, а значит…
Ничего, успокоил незнакомец, к девочке никто и пальцем не прикоснется. Князь дальновиден, он знает, что предъявлять права на что-либо лучше всего законным путем, а потому выдаст меня замуж за своего сына. Перевал побудет несколько лет бесхозным, но под присмотром княжеских людей с ним ничего не случится, а потом его получит как мое приданое молодой Райгор. А как уж убедить Леннар в том, что я действительно жива… Это можно будет устроить. Ну а чтобы не случилось никакой досадной неожиданности — ведь в суматохе и толчее сражения ребенка могут и затоптать, и задеть, даже не желая того, — лучше вывести меня из замка до того, как начнется атака.
И Ривон согласился. Да, он прикрывал свое предательство мыслями о том, что иначе неведомый союзник князя сметет замок Сайтор с лица земли со всеми обитателями, а так хоть ни в чем не повинные уцелеют… Он потребовал от незнакомца, чтобы князь лично поклялся в том, что Леннар не пострадает, — и владетельный Даккор дал слово. Не в тот раз, конечно, Ривон потом не раз встречался и с так и оставшимся безымянным незнакомцем, и с самим князем. Тот сказал: будь по-твоему, к Леннар Сайтор никто не прикоснется и пальцем, сможешь взять ее — так бери!
И стало по слову его.
Ривон сделал то, что обещал. Мы угадали: это он привез в замок горючий порошок и придумал, в каком месте лучше подорвать стену. Это он вывел меня из замка, якобы посмотреть на щенков, усыпил и с рук на руки передал какой-то женщине. Он начинал дрожать всем телом, вспоминая о ней, и мы так и не сумели дознаться, как она выглядела. Но, надо думать, узнали бы ее и без описания!
Выйдя за пределы стен, Ривон поджег фитиль, а когда стена пала… он понял, что князь сдержал слово: к моей маме никто и пальцем не притронулся, это верно. Просто когда пала защита и ведьму ничто больше не сдерживало, замок вспыхнул так, будто выстроен был не из камня, а из сухой соломы. «Сможешь взять — так бери!» — вспомнил Ривон слова князя Даккора и бросился в огонь, за Леннар…
Больше Ривон ничего не помнил. Вряд ли ему удалось добраться до главного зала, где веселились гости. Скорее всего, на него рухнула балка или камни, переломав кости и оглушив, а огонь… огонь порядком обглодал его плоть, но не убил, будто побрезговал.
Как Ривон оказался почти что у дороги, он тоже не знал. Может, сам выполз, может, вытащили чутконосые… Его подобрал обоз: торговцы издалека увидели зарево на перевале, но решили, что это отсветы праздничных костров и поторопились попасть на пир, а угодили к пепелищу. Ривона они сперва приняли за мертвого, но он, хоть и страшно обгоревший, еще дышал, и у них не поднялась рука оставить его умирать.
