При этом связи между полководцем и солдатами укреплялись не только экономической зависимостью. Общие победы помогали создавать взаимное доверие, хотя самого по себе этого было недостаточно. Лукулл, несомненно, являлся одним из изощреннейших тактиков своего периода, но солдаты его не любили, называли скрягой, ибо он был скуп на вознаграждения. Зато Помпей куда щедрее делился плодами побед.
Цезарь отличался харизмой, и верность ему солдат в ходе гражданской войны была почти фанатичной; во всей истории человечества подобную верность заслужили всего несколько человек, например Наполеон. Верность при этом не была мгновенной и не возникла из ничего. В 58 г. до н. э. Цезарь возглавил четыре легиона, собранных другими наместниками. Он сразу же набрал два новых легиона, а следующей зимой добавил к ним еще два. За двенадцать месяцев его армия удвоилась, а вскоре и утроилась.
Поначалу солдаты не знали Цезаря и не особенно ему доверяли. В кампании против гельветов он совершал ошибки, в частности, предпринял неудачное ночное нападение на лагерь, в результате которого часть войска оказалась отрезанной, а остальные, с Цезарем во главе, не имели возможности сражаться. Гельветы попросту не заметили свой шанс или почему-то не сочли нужным им воспользоваться. Позже, летом, произошел мятеж в Везонтионе, где некоторое время армия отказывалась выступать против Ариовиста. Цезарь лестью и посулами переубедил солдат, а затем быстро разгромил противника. За победами 58 г. последовал трудный успех на Самбре в 57 г. до н. э. В этой битве Цезарь лично командовал строем, подвергся наиболее сильному давлению противника, демонстрируя, что не бросает своих воинов. Со временем легионеры почувствовали, что могут положиться на своего командира, что тот всегда поддержит их и приведет к победе. Уверенность в том, что они непременно победят, сделала солдат Цезаря чрезвычайно упорными бойцами.
Не сомневаясь в победе, солдаты Цезаря одинаково не сомневались и в награде. А добыча была существенной. Один источник утверждает, что миллионы людей были проданы в рабство в ходе Галльской кампании. Другой упоминает о разграблении местных святынь и присвоении их сокровищ. Цезарь сурово следил за дисциплиной в армии и установил изматывающий режим тренировок, но смягчал недовольство, даруя солдатам свободу в другое время. Доблесть и мужество вознаграждались деньгами и продвижением по службе – а также упоминанием по имени в «Записках». Цезарь и другие источники неоднократно утверждают, что римские солдаты воевали лучше, когда видели своего командира, который имел власть награждать и наказывать[383].
Многие из старших офицеров Цезаря сделались чрезвычайно богатыми людьми за время его кампаний (порой их высмеивал поэт Катулл). Командование армией наделяло римского наместника значительной властью патрона, что позволяло ему назначать клиентов легатами и трибунами, равно как и на иные посты. Еще он распределял «контракты» среди «бизнесменов». Доходы от военных действий также имели большое значение для завоевания друзей в Риме. Цезарь одолжил денег Цицерону и назначил легатом его брата Квинта, который изображен в весьма выгодном свете в «Записках». Огромные суммы, по слухам, были потрачены на покупку поддержки Эмилия Павла и Куриона, соответственно консула и народного трибуна в 50 г.[384]
Увеличение численности армии, да еще столь радикальное, не было санкционировано сенатом. Он осуществил это по собственной инициативе и своей властью, обеспечив финансирование за счет доходов от провинции. К уроженцам Цизальпийской Галлии он относился как к гражданам Рима и зачислял их в легионы. Позже он проделал то же самое в Трансальпийской Галлии, сформировав легион, Legio V Alaudae, целиком из местных[385]. В 55 г. до н. э. Помпей и Красс не только допустили продление полномочий Цезаря, но и задним числом добились от сената одобрения увеличения численности армии и государственного финансирования. Сам Цезарь лишь, вероятно, как диктатор смог даровать римское гражданство галлам из своей армии.
Увеличение армии не просто обеспечило Цезаря избытком военной силы, но и предоставило новые возможности патроната. Каждый новый легион имел шестьдесят должностей центуриона и около полудюжины постов трибуна. В «Записках» Цезарь говорит, что производил центурионов в старшие командиры за верную службу, нередко перебрасывая ветеранов в новые подразделения. К концу кампании в Галлии, вполне вероятно, каждый центурион в армии был обязан своим назначением или новым чином Цезарю. В 48 г. до н. э. легионы Цезаря имели в среднем менее половины стандартной численности, а когда он достиг Александрии, ветеранский VI легион имел менее 1000 человек, всего 20 процентов от полного состава. Мы не знаем, насколько часто новобранцы пополняли существующие легионы, но возможно, что предпочтение всегда отдавалось созданию новых подразделений, через назначения в которые поощрялись лояльные сторонники[386].
Рядовые солдаты – nostril, «наши люди» – в «Записках» превозносятся за храбрость и навыки, но по именам Цезарь их почти никогда не называет. Даже знаменосец Десятого легиона, который лихо спрыгнул с борта судна и возглавил атаку на берег во время высадки в Британии в 55 г. до н. э., остался анонимным. Центурионов Цезарь выделял и отмечал гораздо чаще. Собирая заново строй на Самбре, он обращался к группам солдат, но центурионов звал по именам. (В ту пору в армии насчитывалось 480 центурионов – одному человеку по силам, в принципе, запомнить столько имен. Сегодня от командиров батальонов ожидают узнавания в лицо каждого солдата под их командованием, но подобного никак не ждут от командиров бригад и дивизий[387].)
Несмотря на устойчивый миф, будто в центурионы производили простых солдат, Цезарь ни разу не упоминает о подобном. Многие, если не все центурионы, как кажется, назначались непосредственно и, вероятно, были выходцами из умеренно-зажиточных и местных аристократов. Значительное число центурионов Цезарь отпускал помогать в ходе важных выборов в Риме. Отчасти это было запугивание, но, учитывая, что римская система голосования ориентировалась на достаток, это также показывает, что многие центурионы были людьми обеспеченными. Некоторые из них были вознаграждены Цезарем настолько, что сделались всадниками, как Скева, который удержал Диррахий от массированного нападения в 48 г. до н. э. Упоминания центурионов в «Записках» дополняет впечатление, что они происходили из политически значимого класса, который Цезарь стремился привлечь на свою сторону[388].
