Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
В гостиничном номере тускло горел ночник в изголовье единственной кровати, на которой спала Бриджит, но даже в полумраке было заметно, как пунцово покраснел Бас.
— Ничего не нашептывал, — промямлил он.
— Нашептывал, нашептывал, — ухмыльнулся Десмонд.
— Я хотел ее успокоить, — Десмонд понял, что Бас врет и рассмеялся. Себастьян попытался перехватить инициативу:
— Лучше объясни, почему Тальон говорил, что знает, кто ты такой? Даже имя произнес, подожди, как это… — Себастьян чуть не подавился скотчем — так изменился в лице американец.
— Я что-то не то сказал?
— Больше никогда… Слышишь…. Nevermore…
— Никогда — что?
— Больше никогда не произноси это имя, — прорычал Десмонд. — Nevermore…
— «Much I marvelled this ungainly fowl to hear discourse so plainly,
Though its answer little meaning — little relevancy bore…»
Десмонд удивленно поднял светлые брови, но перебивать не стал. Бас счел его молчание за поощрение и продолжил, уже с большим воодушевлением:
— «For we cannot help agreeing that no living human being
Ever yet was blessed with seeing bird above his chamber door —
Bird or beast upon the sculptured bust above his chamber door…»
Десмонд усмехнулся, помотал головой и закончил:
— «With such name as «Nevermore»[247]. Да ты поклонник Эдгара По?
— Я получил образование, — скромно отозвался Себастьян. — Неплохое, кстати.
— И музыкальное?
— Ты про Мендельсона? Я ж наполовину австриец. Моя матушка — дирижер и скрипач. Детство я провел в оркестровой яме Венской Оперы.
— Камилла фон Арденн… — пробормотал Десмонд. — Так вот почему мне твоя фамилия знакома.
— Музыка у меня в крови. Видел бы ты, как я танго танцую!
— Полагаю, виртуозно. Тогда почему — медицина?
— Призвание, — коротко отозвался Бас. — Мой отец — кардиохирург с мировым именем. Фон Арденны знамениты во многих сферах.
Десмонд отхлебнул скотча, устремив на Себастьяна пристальный взгляд. Тот смутился и решил перейти в наступление:
— А ты? Ты, сдается мне, тоже музыкант? Что это было сегодня, в Сен-Сернен?
— Не самое удачное исполнение Моцарта.
— Не скромничай. Если забыть про надругательство над органом, то звучало весьма недурно, — засмеялся Бас. — А сколько языков ты знаешь? Говоришь по-английски, словно вырос на Манхэттене. Твой французский очень неплох — гораздо лучше моего.
— Я учился в школе, — было видно, что Десмонду хотелось бы замять тему своего образования.
— Ну, конечно, в школе, — протянул с разочарованием Бас. — А что ты…
— Хватит, задолбал уже, — разозлился Десмонд. — Если тебе так хочется поиграть в вопрос-ответ, расскажи лучше, что ты здесь делаешь? Нас с Матой Хари[248], — он кивнул на кровать, — здесь держат против воли — но ты? Не могу поверить, что старуха наказала тебя столь беспощадно. Что ты натворил, мать твою? Пациента убил?
— Что-о?! — оскорбился Бас. — Да ты в своем уме?! Я мечтал работать для Ордена, едва начал говорить. Первое слово, длиннее двух слогов, которое я произнес, было — «Ordensgemeinschaft»[249].
— Как длинно, — буркнул Десмонд беззлобно. — Звучит как ругательство.
Себастьян побелел от гнева: — Да как ты смеешь! Я горжусь тем, мне оказали честь — weiß Gott[250], я ничем ее не заслужил!
— Come on, come on![251] Чего ты завелся? Извини. Не думал, что для тебя это так важно. Просто тогда на вокзале, когда я спросил, за какие грехи ты к нам попал, у тебя такая физиономия была, будто ты сейчас сблюешь…
— «Сблюешь?» Что это? Не понимаю…
— Будто тебя вот-вот стошнит.
– Α-a! Понятно! Если б ты знал, чего мне стоило уговорить бабушку… то есть мадам Перейра разрешить мне… Меня вся семья видела хирургом с мировым именем.
— Тебе нравится резать людей?
— Мне нравится спасать жизни.
— Мне бы тоже хотелось спасать жизни, — мрачно пробормотал Десмонд. — А вместо этого приходится убивать. Как ты думаешь, вышел бы из меня хирург? — прищурился он с озорным видом.
— Нет, — серьезно откликнулся Бас. — Чтобы стать хорошим хирургом, надо любить людей. А ты их не любишь, мизантроп.
— Не люблю. Люди лживы, жестоки и алчны.
— А ты сам?
— И я в том числе. Ничем не лучше других. Ты же знаешь, кто я.
— Знаю, — Себастьян сделал внушительный глоток скотча. — Но сейчас ты работаешь во имя возмездия. Не справедливости, но возмездия. И, несмотря на то, что ты занялся такой грязной работой не по зову сердца, как я, ты не испытываешь к ней отвращения. Возможно, тебе даже интересно.
— Щенок, — проворчал Десмонд. — Тоже мне, психоаналитик выискался. А ну-ка, Herr Doktor Freud[252], объясни-ка лучше, почему ты, на которого возложили надзор за выполнением протокола, не остановил казнь?
— Что? — Бас несколько раз смущенно моргнул.
— По протоколу, как только ты заметил, что между палачом и приговоренным есть что-то личное, должен был вмешаться.
— Должен был.
— и?..
— Даже в голову не пришло, честно говоря, — признался Себастьян.
— Если эти уроды стукнут Изабель…
— И что? — искренне удивился Бас. — Что она мне сделает?
— Вероятно, ничего, — согласился босс. — Но ты не ответил на мой вопрос.
Бас на мгновение задумался, а потом, вновь несколько раз смущенно моргнув, заявил:
— Когда я смотрел, как ты кромсаешь эту сволочь, то понимал, что для тебя это не просто убийство грязного насильника и садиста.
— Неужели?..
— Ты убивал что-то в себе.
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
