Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
— Я жалею, что девочка осталась жива. И он не почувствовал то, что почувствовала Валя. Что чувствовала моя мама перед тем, как умереть.
— Он неподсуден, Анна Дмитриевна.
— Он должен был признаться. Хотя бы признаться публично. И навсегда исчезнуть из медийного пространства. Или просто исчезнуть. В идеале — пустить себе пулю в лоб.
— Вы были уверены, что именно Шувалов сделал это?
— Да. Главным героем нескольких фильмов про подростков мог быть только он. Коля Равлюк рассказал Яне — каких именно. Сложить два и два было нетрудно.
— А если бы вы ошиблись, Анна Дмитриевна?
— Мы не ошиблись. Вы же знаете, Ковешников. Мы довольно лихо все придумали. Тем более что это оказалось несложно. Яна уже была знакома с Шуваловым. И он ухлестывал за ней какое-то время. И даже приглашал к себе домой. Так что подружиться с Никой такому профи, как Яна, не составило труда.
— А художественная школа? Помнится, мы очень живо это обсуждали.
— Школа — случайность. Лишь подтверждающая закономерность возмездия.
— И знак Провидения. Вы забыли добавить.
— Вы всегда сделаете это за меня. Мы жили на Кирочной, девять, до того как погибла Валя и умерла мама. Потом уехали на Петроградку, на Кронверкскую. Со всем барахлом, нажитым на Кирочной.
— И в барахле нашелся ключ от чердака?
— Я сразу о нем вспомнила, когда мы придумали план. Да он был и не нужен. Это ведь не проблема, ключ!
— Не проблема, да. Девочка — проблема.
— Договориться с ней оказалось просто. Вы знали, что у Шувалова был день рождения, когда мы навестили его в его долбаном родовом гнезде? И Яна надула Нике в уши, что мы готовим тайный долгоиграющий сюрприз для ее папочки. Ей нужно только перевязать кисти лентой из ткани, оставить сумку в классе и в условленное время подняться к чердаку. И ей откроют дверь. Женя все просчитал правильно.
— Вряд ли Ника оставила на чердаке брелок для него.
— Ника оставила брелок, потому что об этом ее попросила Яна.
— Зачем?
— Чтобы игра стала еще забавнее. Это — как хлебные крошки в лесу, по которым можно найти заблудившихся детей.
— Это версия для Ники. А на самом деле?
— На самом деле это был еще один эксперимент с сознанием Коли Равлюка. Кем он окажется, когда доберется до чердака? Если доберется… И увидит одно из птичьих воплощений. Где кончается капитан Бахметьев и начинается Коля Равлюк? Коля довольно подробно описывал птицу…
— И, чтобы не забыть, как она выглядит, Яна поместила ее на заставку в своем компьютере? Да и брелок недвусмысленно на эту птицу намекает. Яна подарила брелок девочке?
— Да. Он был сделан на заказ.
— Уже после того, как вы лихо все придумали.
— Да.
— И после того, как Женя Бахметьев стал убивать ни в чем не повинных женщин?
— Не Женя. Коля Равлюк.
— Жертвам от этого не легче. Вы могли остановить его в любой момент.
— Нет. Нет, нет. Я не хотела убийств. Уверена, Яна тоже. Но она слишком увлеклась испытанием собственных методик. Довольно экстравагантных, на мой взгляд. Она что-то сломала в дуализме, который позволял Жене и Коле Равлюку существовать параллельно. И обе личности начали проникать друг в друга, растворяться, становиться одним целым. Теперь я понимаю, почему Коля Равлюк снова стал убивать. Он вспомнил, что такое бритва в руке. И что с ней делать. Ведь Бахметьев знал, что делают с жертвами серийные убийцы.
— Все об этом знают.
— Коля Равлюк обладал другим знанием. Не принесенным извне.
— Брелок ведь не сделал капитана Бахметьева Колей Равлюком. И наоборот.
— Нет.
— И ваши эксперименты с Фейсбуком — тоже.
— Мы всего лишь наблюдали…
— Зная все пароли от его аккаунтов. Он ведь частенько писал самому себе, угу?
— Мы всего лишь наблюдали.
— Но последние сообщения были от Яны, правда? Воспользовавшейся одной из учетных записей пациента. Зачем она вызвала его к себе? Не Колю Равлюка, капитана Бахметьева?
— У нее был план. Спонтанный.
— Что за план?
— Она не успела рассказать. Женя как раз позвонил мне, и мы с Яной договорились связаться позже.
— Но какие-то соображения у вас есть?
— Возможно, это связано с Никой. Я не уверена.
— Яна Вайнрух хотела, чтобы капитан Бахметьев нашел ее? Или убил ее? Или стал самим собой окончательно. Вот только кем из двоих?
— Я не знаю. Если бы знала точно — попробовала бы остановить Яну. Еще раз, для слабослышащих: ее план был спонтанным.
— Белый газовый шарф — часть плана? Или Бахметьев принес его с собой?
— Вы же знаете, Ковешников, серийные убийцы — крайне консервативны. Если бы к Яне отправился Коля Равлюк, то никакого белого шарфа не было бы.
— А были бы чертовы маки.
— Да. Этот шарф… Он принадлежал Яне. И да… Теперь я вспомнила… Последнее, что Яна сказала мне: «белое против красного и зеленого».
— И что это означает?
— Не знаю. Белая полоска ткани… Легкий шарф ведь подходит как нельзя лучше, так? Ткань — но другая. Формат общения — но другой. Для Коли самым важным был разговор. Бесконечная беседа, полное отсутствие молчания. Во всяком случае — с Яной. Яна для него являлась не тем, чем были другие.
— Она вела аудиозапись последнего разговора.
— Она всегда вела записи.
— Но смерть в прямом аудиоэфире — эксклюзивная штука, согласитесь.
— Я не хочу ничего об этом знать.
— Там и нет ничего такого, о чем бы вы не знали.
— Наверное, она слишком долго молчала, предоставляя Жене окончательно решить: кто же он на самом деле. Ведь она знала обоих и знала, как справиться с каждым по отдельности.
— Но они оказались там вдвоем, исходя из вашей же логики. А госпожа Вайнрух, слишком уж она затянула свое молчание. А потом, когда он приблизился, и взывать было поздно. Не к кому. Хотя она и пыталась.
— Я не хочу ничего об этом знать.
— А о девочке? Ни в чем не повинном ребенке, который оказался на территории ваших сомнительных экспериментов? В опасной близости от маньяка с бритвой? Ладно, оставим пока моральные качества того, кто поместил туда Нику. Поговорим о другой территории. Вы ведь неоднократно бывали в квартире у Бахметьева, не так ли, Анна Дмитриевна? Пока психоаналитик Яна Вайнрух шлифовала приемы разговорного жанра на сеансах с Колей Равлюком.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
