Простая фраза не несла агрессию и не была собственно угрозой; такова метода Папы Сени: предупредить единожды… а там непонятливых ожидает подвал; дуракам незачем жить на свете, а тем паче в его окружении, считал Сатана.
— Итак, слушай меня внимательно. Ты ничего существенного не сделал из того, что мне нужно. Но ты сделал многое как добывающий офицер, и докопался до многих вещей. А теперь хочешь уяснить суть.
Архимандритов разлил божественный напиток, они прикоснулись тоненько звякнувшими в тот момент рюмками и поднесли их ко рту: сначала босс, затем референт.
— Помнишь, ты как-то докладывал мне о том, что во время немецкой оккупации Крыма инженерная группа 17-й армии вермахта отправила запрос в ТОДТ за подписью командующего армией генерала инженерных войск Эрвина Енекке с просьбой предоставить чертежи, которыми пользовались при минировании Горного ключа под Севастополем. Такая работа была осуществлена минерами лаборатории взрывов Круппа. И потом, в твое детство эти горы, напичканные драгоценностями, охранял потомок князя Щербатова, некий Григорий Грузинов. Не охранял, конечно, по прямому предназначению, но все же служил лесником и по тем горам хаживал… А отец известного тебе генерала Ларичева в 30—40-е годы служил в военной разведке и в канун Второй мировой, в 1938 году, был завербован аппаратом товарища Сталина, то есть нами. К вел двойную работу. Когда в ТОДТ пришел запрос из Севастополя, разыскиваемый документ оказался в руках инженера Леонида Ларичева, работавшего в ТОДТ под фамилией Рихард Бах. Он получил от нас приказ не высылать чертежи и расшифровки, придержать их. Ты должен понимать, что эти документы оказались у нас. Мы использовали их по окончании войны… частично использовали… В конце 1944 года при освобождении Крыма и Севастополя от немцев одна из бомб советского бомбардировщика попала в подошву косогора. Взрыв вызвал детонацию боезапаса, гора должна была взлететь на воздух. Но вместо этого в силу то ли несовершенства, то ли ветхости — пришли в движение механизмы, разрушающие входы в шурфы и бетонные плиты с ящиками, в которых находились драгоценности, и эти плиты провалились на недосягаемую для нас глубину. Мы не могли в это поверить, но, видимо, еще в доисторические времена на участке от Фороса до Алупки на довольно больших глубинах возникли уникальные таинственные конструкции: галереи и пирамиды. Часть галерей выходит к левому устью Бельбека, в районе Камышловского моста, вплоть до тех мест, где упокоились сокровища. Так что, как видишь, работы и мне и тебе еще хватит.
Архимандритов отпил глоток янтарной жидкости, вдыхая аромат. Румянцов проделал то же самое.
— О том, что там проживал сын русского аристократа Григорий Грузинов, нам было известно. Конечно, мы могли установить, почему он поселился именно там, только решили не беспокоить его. Но мы подбросили ему информацию о том, что его мать родилась в семье князя Авалова и происходила из рода грузинских князей Эрдели. И прежде чем родить внебрачного ребенка от князя Щербатова, успела стать вдовой графа Ростопчина. Мальчика воспитала не мать; впрочем, это уже не имеет значения, потому что после революции многие меняли семьи и фамилии. В том числе и твой отец.
Румянцову хотелось услышать новые подробности о его родителях, его предках, но то был неудачный момент для вопросов. И он, физически почувствовав, как сжалась сердечная мышца, постарался вдохнуть побольше воздуха, чтоб расслабиться. Все-таки тут чудесный вид: пальмы, рододендроны, лазурное море и прозрачные матовые облака над горизонтом.
— И еще, что любопытно, внучатая племянница генерала Енекке вышла замуж за отпрыска одного из немецких аристократических родов, который настолько увлекся историей захоронений крымских драгоценностей, что невольно нас заинтересовал. Но он оказал такое интенсивное сопротивление, что игра не стоила свеч, и мы оставили затею; возможно, до лучших времен.
Архимандритов также оглядел окрестности, на инкрустированном столике в наполненных рюмках блеснули в золотистых бликах алмазы.
— Конечно, тебя не может не волновать, зачем я отправлял тебя к нашему старинному другу; не удивляйся, уже и твоему другу, чтобы отвезти ему алмаз. То действительно алмаз, и он один к одному соответствует знаменитому «Кавалергардскому» алмазу, конденсирующему космическую энергию Власти. Но это лишь копия, сделанная из драгоценного камня. Подобных копий было сделано две; одну ты переправил в США, а вторую… ты привез, вернул мне. Я «запустил ее в оборот» еще в конце 50-х, ее купил американский бизнесмен Ричард Дэйв, и больше алмаз не менял хозяев. Но… открою тебе тайну — недавно для меня была сделана третья копия. Третья копия, сущая безделушка, лежит там, где ей положено лежать. И, думаю, ты о ней скоро услышишь… очень скоро…
Арсений Алексеевич Архимандритов, пребывая в благодушном расположении духа, в тот чудесный день рассказал своему доверенному каперангу Румянцову, что еще в 1938 году он встретился в Греции с генерал-лейтенантом флота Российской империи Иваном Аристарховичем Еранчиным и его супругой Елизаветой Ивановной.
— Именно благодаря мне, — сказал Архимандритов, — от Еранчиных отстали чекисты. Я пообещал супругам, что их никогда не станут беспокоить, и гарантировал им жизнь в обмен на информацию о том, где находится алмаз. Генерал согласился. Он умер в начале 1941 года, по старости. А его супруга прожила еще более 20 лет, и мы действительно не напоминали ей о себе и даже создали ей все условия для комфортной жизни. Но это лишь толика того, что мы могли сделать для Еранчиных, толика от стоимости бесценного «Кавалергардского» алмаза. Тогда, в 1938 году, вернувшись из Греции сюда, в Ленинград, я с группой своих людей перекрыл движение на Кавалергардском проспекте, благо он небольшой. Были перекрыты и выведены в Обводной канал все сточные галереи и каналы. Затем мы полностью осушили подземную галерею на проспекте, полагая, что стоки могли вынести бриллиант. Но нам повезло. Построенные светлейшим князем Меншиковым по проекту Петра I каналы выстилались по дну каменными плитами и имели многочисленные выступы и складки-ниши. В одну из таких ниш и упал алмаз, как раз в том месте, где указывала нам супруга генерала Еранчина, пришедшая к выводу, что потеряла подарок императрицы, когда поздним вечером упала, поскользнувшись, на мостике.
— Скажите, Арсений Алексеевич, — не вытерпел Румянцов, — я нарушу ваше условие не задавать вам вопросов, даже если это будет стоить мне жизни, но…
Архимандритов по-отечески улыбнулся:
— Не будет стоить тебе жизни. Ты просто опередил то, что я сам хотел сказать. Для того чтобы власть достойно удерживалась в руках правителя этой страны, надо иметь рядом с Рубином Власти этот магический алмаз. В царских архивах сохранялись семь документов эпохи Ивана Грозного, правившего 51 год и похороненного под именем инока Ионы в Кремле. Там указывалось, что величием и символом Власти является Рубин, который не имеет реальной власти без алмаза. Без алмаза все попытки объединения русских земель заканчиваются крахом. После революции эти семь документов были сфальсифицированы, нет, не нашим ведомством… и Сталин получил подделки, где речь шла только о Рубине. Фальсификаторы в лжедокументы записали, что Иван Грозный правил лишь 5–7 лет, а затем царством поочередно правили его три сына, которые якобы и вошли в историю под именем своего отца, то есть их правление было записано как правление Ивана Грозного. Любопытные, я тебе скажу, образчики фальшивок… Когда мы нашли оригиналы, я не уведомил об этом Сталина. Зачем? Царица то ли по воле злого рока, то ли от непонимания, то ли умышленно отдала второй символ Власти бывшей княгине, вышедшей за генерала Еранчина. И история великой державы пошла другим путем; человек, восседающий на троне, не имел той волшебной, дарованной Космосом, полноты власти. И Сталин оказался не всесильным.
