— Черт, — сказал Бобби. — Что случилось, Тони, пистолет не выстрелил?
Тони настроился на гнев, но гнев угас от стыда — он не знал, что ему делать, и ничего не ответил. Бобби посмотрел на Сьюзен:
— Прости, что напугал. Я увидел летучую мышь.
— Летучую мышь, Бобби? Ты стрелял прямо в нас.
Андес изменился в лице. Он положил пистолет на стол и вышел в заднюю дверь. Они слышали его тюленьи позывы. Он вернулся.
— Господи, самое, блядь, время блевать.
Он сел за стол и глубоко задышал.
— Надо идти, — сказал он.
— Бобби, — сказала Ингрид, — там человек, которого ты убил.
— Погоди.
Она посмотрела на Тони и Сьюзен, они все посмотрели друг на друга.
— Бобби? Что нам делать?
— Все в порядке, — сказал он. — Все под контролем.
— Что нам делать? Ты убил человека.
— Верно. Он пытался бежать.
— Ты намеренно его убил.
— Он пытался скрыться. — Он посмотрел на нее. — В чем дело?
— Ты выстрелил в него второй раз. Ты выстрелил ему в голову.
В комнате было тихо, все смотрели на него, с реки снова послышались выглянувшие лягушки. Он провел рукой по голове, открыл рот, чтобы что-то сказать, передумал.
— Зачем ты это сделал?
— А затем, что с первого раза не получилось. — Он полез в карман и достал ключи от машины. — Мне надо ехать.
— Куда ехать, Бобби?
— Позвонить. — Ингрид тронула его за плечо, он отмахнулся: — Не трогай меня, я в порядке.
— Ты не можешь послать Тони?
Это встревожило Тони, но Бобби посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— Тони не сможет, — сказал Бобби.
— Чего не сможет? Он может сообщить в участок. Что тебе еще нужно?
— Я хочу поймать этого ублюдка, когда он доберется до дороги.
— Ой нет, Бобби.
— Ой да, Ингрид. Я должен поймать этого ублюдка.
— И оставить нас тут одних?
Он встал, выпрямился, пошел к двери. Она закричала:
— Бобби!
— Успокойся, — сказал он. — У Тони есть пистолет. Если, конечно, он помнит, как им пользоваться.
— Там этот человек лежит.
— Вот и пусть лежит. Не трогай его. Не выходи на улицу и надейся, что на него не набредет какой-нибудь ранний рыбак.
Он вышел. Они услышали, как отъехала его машина. Ингрид сказала:
— Провались он пропадом.
Сьюзен спросила:
— Это законно — то, что он сделал?
— Застрелил его?
— Полицейским это разрешается?
— Он пытался скрыться. Но… — сказала Ингрид. — Второй выстрел, в голову, — это было не нужно.
— У него будут из-за этого неприятности?
— В том числе.
— Что?
— У него не было законных оснований удерживать второго.
— В смысле — Рэя?
— Это было против всех правил, — сказала Ингрид.
— А из-за этого у него будут неприятности?
— Не хочу об этом думать.
— Может, если мы не скажем…
— Они все равно узнают, — сказала Ингрид. — Ранения на теле скажут. Вопрос только — встанут ли на его защиту товарищи.
Потрясение Тони подгнивало.
— Чего он добивался? — спросила Сьюзен. — В смысле, когда они узнают, это его не погубит?
Смешок Ингрид.
— Когда кто узнает? — спросила она. — Я думаю, ему все равно. Думаю, он решил, что если окружной прокурор за Рэя не возьмется, то он сам это сделает. — Ингрид пытается разобраться в Бобби Андесе. — Но я вот не пойму, как он мог вести себя так беспечно.
— А он вел себя беспечно? — спросила Сьюзен.
— Ковырялся там за столом. Ждал, что Тони их остановит. Это на него не похоже. — Она посмотрела на Тони. — Вы-то, наверно, довольны, что этот человек убит.
Он не мог думать про это, отвлеченный другим вопросом: чего ждал Бобби, когда Рэй бросился бежать. Смерть Лу Бейтса казалась несущественной, как будто перед нею он перестал быть Лу Бейтсом. Она не принесла Тони удовлетворения, как не принесла его смерть Турка. Время видоизменило преступление, и теперь единственным важным преступником был Рэй. Это все был Рэй и только Рэй, а Тони опять испугался и упустил его.
— Ты уверена, что он убит? — спросила Сьюзен.
— Ему голову прострелили, — сказала Ингрид.
— Может быть, он все-таки не умер. Может, нам пойти посмотреть?
— Умер. Никаких сомнений.
— Я думаю, кто-нибудь должен на него посмотреть на всякий случай.
— Не я.
И не я, мысленно повторил за ней Тони, когда она повернулась к нему. Они встали у двери и наблюдали, как юная кузина полицейского, которую и он и Рэй приняли за проститутку, но которая теперь казалась скорее каким-то ребенком в своей мини-юбке, вышла с фонариком и опасливо приблизилась к темному контуру у реки, и смотрели, как она храбро присела на корточки и оглядела его, белея коленями в темноте. Они увидели пятно света от фонарика, когда она провела им над телом Лу, и увидели, как ее руки коснулись его лица. Когда она вернулась, лицо у нее было землистое.
— У него глаза открыты, — сказала она.
— Так и бывает, когда умирают, — сказала Ингрид. — Глаза открыты, но не видят.
Все идет прахом. Еда портится, молоко сворачивается, мясо гниет. В тусклом свете комнаты — ощущение несчастного случая и слома. Смерть Лу Бейтса была неправильная смерть. Тони подумал: не потому ли она произошла, что он не сумел остановить Рэя и Лу с помощью пистолета. Но остановить их можно было, только застрелив, и тогда убийцей оказался бы не Бобби, а он, что было бы намного хуже. Следовательно, он не виноват. Причина его бестолкового гнева вдруг обнажилась: не намеревался ли Бобби сделать его палачом Рэя и Лу? Вопрос был непереносим. Что бы ни пошло не так, твердил он, он всего лишь свидетель, а не действующее лицо.
Сьюзен опять зевнула. Тони вспомнил, как шел через лес и по дорогам целую ночь без сна, пока не нашел фермера, вставшего с зарей.
— Хочешь пойти в спальню, лечь? — спросила Ингрид.
— Я не смогу заснуть, когда он там, — сказала Сьюзен.
— Я тоже, — сказала Ингрид. — Бобби скоро вернется.
— Правда? Я думала, он будет ловить этого парня.
— Пусть только попробует — убью.
Но Бобби Андес уже вернулся. Они услышали на дороге машину, ее фары снова мелькнули в окне, хлопок дверцы. Они увидели, как Бобби Андес шагает к домику, и тут же — в комнату, преображенный.
