Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
– Я – тридцатый. Иду в атаку!
«Воздушный бой длился минуты…»
9 февраля – день рождения военного летчика первого класса дважды Героя Советского Союза и нашего земляка Григория Андреевича Речкалова. Ему исполнилось 85 лет.
В годы Великой Отечественной войны бесстрашный летчик совершил 526 боевых вылетов, провел 122 воздушных боя, сбил 59 самолетов противника. По числу сбитых самолетов Г. Речкалов уступает только трижды Героям Советского Союза – А. Покрышкину и И. Кожедубу.
Предки Речкаловых пришли на Урал еще в XVII веке, поселились у речки – отсюда и фамилия пошла. Речку потом назвали Ницей. Основанная на месте первого поселения деревня позже несколько раз меняла свое название. Грибушко, так звали будущего героя в детстве, родился в селе Худяково, а памятник ему ставили уже в Зайково.
В 1930-х гг. семья переехала в Арамиль. Родители стали работать на местной мельнице. Григорий, закончив ФЗУ при Верх-Исетском заводе в г. Свердловске, вернулся домой. Пока учился в городе, начал заниматься в аэроклубе. Так и пошло – днем на аэродроме в Свердловске, ночью – дежурным электромонтером на мельнице в Арамили. Почти ежедневно приходилось преодолевать расстояние в тридцать километров, знакомые удивлялись – как только выдерживает нагрузку старенький велосипед.
Парень вырос в уважении к родителям и пронес это чувство через всю жизнь. Когда служил в Бессарабии, часто посылал домой посылки. И со смехом читал комментарии родных по поводу их содержимого. Так, отец писал: «Ром перепробовала вся деревня. Мать туфлями довольна – еще бы – замшевые да заграничные. Жаль, мне ботинки малы. Бабушка тоже не нарадуется присланной косынке. Спрятала ее в сундук. Все тебя вспоминали добрым словом».
В 1970-х гг. в нашем городе жила мать Григория Татьяна Петровна. И сын, убеленный сединами, хоть раз в год, но приезжал проведать ее, а заодно принять участие в открытии спортивного турнира его имени или на очередной юбилей Победы по приглашению городских властей. Обычно останавливался в гостинице «Большой Урал», там был у него любимый номер, но обедал каждый день у матери, терпеливо выслушивая замечания в свой адрес – даже в старости Татьяна Петровна обладала крепким характером. Мать и сын любили один и тот же театр – музыкальной комедии, где у них были любимые спектакли и актеры. После премьеры, случалось, бывали актеры и в гостях у Татьяны Петровны, поскольку жила она в Доме артиста на пр. Ленина, 49.
Летом 1940 года, после окончания авиашколы в Перми, Григорий приехал в недолгий отпуск домой. Живые черные глаза подросшей соседской девчонки Фисы взволновали сердце. К месту назначения, в Бессарабию, уехали уже вдвоем.
Начались тренировочные полеты, жизнь в военном городке. В зрелые годы Г.А. Речкалов написал несколько книг о своем прошлом. Просматривая их, обращаешь внимание на его уважительное отношение к окружающим людям. Вспоминая о своем механике в этот период, он пишет: «Богаткин был много старше меня, и я всегда величал его по имени-отчеству. В авиацию он пришел давно, был насквозь промасленным технарем и прекрасным знатоком своего дела. Лукавые глаза обрамляла мелкая сеть морщинок». О своих товарищах писал с легким юмором: «…жизнерадостные, смешливые, мы подначивали один другого, никогда не держа друг на друга никакой обиды». 22 июня 1941 г. в солнечном небе Бессарабии заметались черные кресты немецких самолетов.
В первый день войны Григорий Речкалов сделал шесть боевых вылетов, во второй – семь. Приземлялся лишь для того, чтобы заправить машину и пополнить израсходованный боезапас. Как правило, один полет длился 45–50 минут. Пушки истребителей были скорострельными и выпускали до двух тысяч выстрелов в минуту. Великим экономом нужно было быть, чтобы рассчитать их на серию очередей по врагу. Пока шла заправка, летчики подчас засыпали тут же на траве аэродрома, не успев отстегнуть жесткие лямки парашюта. У Григория просто физически не было времени забежать домой и повидать жену с сынишкой, и он, безусловно, испытал облегчение, когда узнал, что его семья эвакуирована на Урал, к родным.
На счету у летчика вскоре появились первые сбитые самолеты противника. Лейтенант Речкалов и его товарищи в начале войны выполняли директиву командования – держать оборону на Днестре. Вылет следовал за вылетом. Снаряды скрещивались со снарядами. Но удержать Днестр не удалось. Бессарабия была оставлена нашими войсками. Но именно в первых боях приобреталось летное мастерство, отрабатывались приемы ведения боя. Позже в своих воспоминаниях Григорий напишет: «Честно скажу – до войны я знал единственный прием ведения боя – уходить из-под атак. А тут пошел немцу прямо в лоб – смотрю, он моей атаки не принял и ушел. Решил повторить лобовую атаку – так нашел способ активной обороны».
На 35-й день войны осколком зенитного снаряда Григорий был тяжело ранен: не смог увернуться от вражеской атаки, увидел, что пробит маслопровод, и почувствовал как бы ожог на ноге. Оказалось, что носок правого сапога представлял собой месиво из кусков кожи и крови. Попытался пошевелить ногой – не смог, боль пронзила все тело. Превозмогая все возрастающую боль, он все-таки довел поврежденный самолет до аэродрома, с трудом посадил его. Но сам вылезти из кабины уже не мог. Врач прямо на аэродроме вытащил из правой ступни кусочки костей, металлические осколки, обстриг рваные куски кожи – это было все, что он мог сделать. Когда Григория провожали в госпиталь, товарищи шутили: «Ничего, фашистов можно бить и без пальцев на ноге».
В условиях стремительного отступления наших войск перевязку удалось сделать только на 8-й день в госпитале г. Николаева. Рана к этому времени загноилась, была воспалена уже вся нога. Летчика отправили дальше – в Запорожье. По дороге немецкие самолеты нанесли бомбовые удары по поезду. Легкораненые сами выскакивали из поезда. Григорию помочь было некому, и он спрыгнул сам, на одной ноге, с 2-метровой высоты и от боли потерял сознание. Когда пришел в себя, оказалось, что поезд ушел без него.
Но дальше произошло чудо, видимо, молились за него крепко домашние. Среди медперсонала в поезде оказалась медсестра, знавшая Речкалова еще до войны. После бомбежки бросилась искать Григория, но его не оказалось в эшелоне, ни среди живых, ни среди мертвых. Настояла, чтобы поезд задержали, сама отправилась на его поиски и нашла почти без сознания, слабого и беспомощного.
А дальше – восемь месяцев госпиталей. В Свердловске судьба свела Григория Андреевича с известным хирургом Л.В. Лепешинским, который заведовал тогда 3-й городской клинической больницей. В результате двух операций было извлечено 20 металлических осколков, но нога продолжала гноиться. В ходе третьей операции из ступни вытащили несколько кусков подошвы от сапога. Позже, в течение длительного времени, осколки периодически давали о себе знать. Снова резали – и доставали злополучные частички реактивного снаряда.
Врачебная комиссия признала Григория Речкалова ограниченно годным к летной службе в тылу и направила в далекий тыл в Моршанск. И хотя нога побаливала постоянно, с этим он примириться, конечно, не мог. Трудно сейчас сказать, как удалось ему с таким ограничением к полетам попасть в группу летчиков, которых переучивали летать на новых типах истребителей Як-1. Добился назначения в родную часть, в апреле 1942 г. догнал ее в Ростове и был зачислен в эскадрилью под командованием капитана А.И. Покрышкина.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
