— Нет. Я такого пути не выбирал.
Марк внимательно посмотрел на брата и отвел взгляд. В нем было столько тревоги, в этом взгляде, — дав оценку действиям брата, он отвергал их. Марк словно подсчитывал долю нравственности в них, суммировал философскую составляющую, анализировал с точки зрения морали и проводил прочие исследования, которым научили его в Оксфорде. Будучи подвергнутым столь тщательному анализу, Эш совершенно терял шансы на победу.
— Нет, — отрезал Эш. — И ты смеешь смотреть на меня свысока. Я не получил такого образования, как ты. Только бог знает, были ли у меня способности для этого. Но будь я проклят, если мой опыт ничего не значит. Вместо интеллекта я обладал интуицией, именно она, а не знания помогла мне понять, как должно поступить в той или иной ситуации, но я сомневаюсь, что тебе это понятно. Мое чутье подсказало мне купить одежду, что на тебе сейчас надета, и оплатить образование, которое позволяет теперь глумиться надо мной с видом всезнающего ученого. Мое чутье привело меня в Итон в тот день, когда вас собирались вышвырнуть оттуда за ухо. И оно же подсказывает мне сейчас, что ты и Смайт чувствуете себя несчастными именно из-за того, что я для вас сделал.
— Эш, я…
— И сейчас, — произнес он, предвидя, что может сказать Марк, — мое чутье подсказывает мне, что я должен довести дело Парфорда до конца. Ну же, Марк, скажи, что моя интуиция меня обманывает.
Брат молчал.
Камердинер чуть отошел в сторону, давая возможность Эшу развернуться и посмотреть на пораженного его речью брата.
— Эш, — собравшись с мыслями, произнес Марк. — Вы напрасно так считаете — я вовсе не глумился над вами. Вы же так не думаете, правда? Лишь потому, что вы не посещали с нами школу? Я никогда не считал вас менее способным, чем я и Смайт. Напротив. У вас получается все и сразу. Это поразительно. Но все, чего я прошу, — объяснение причин. Я не способен вас убедить, вы не даете мне такой возможности. Прошу вас — всего лишь раз — давайте поговорим о чем-то кроме вашей интуиции.
Марк говорил с той уверенностью, которая его убивала. Нет, брат ничего не понял.
Его слова нельзя было назвать насмешкой — он просто ничего не понимал. Они думали, он преуспел бы в школе. От этой мысли становилось смешно. Чутье — единственное, чем он обладает. И всегда обладал.
Я не умею читать.
Мысленно Эш тысячи раз признавался в этом брату. Иногда представлял, что Марк посмотрит на него с сожалением. Порой казалось, с презрением. Но сколько бы раз Эш ни представлял себе эту сцену, никогда не допускал мысли, что увидит в глазах Марка уважение.
Эш покачал головой и отвернулся.
План, который Маргарет и Элейн составили довольно быстро, был предельно прост. Поскольку Маргарет не могла быть принятой Элейн в доме, в связи с приказом ее отца, подруги условились встретиться в Гайд-парке.
— Лорд Роулинг дает бал, через три дня от сегодняшнего, — сказала Элейн, когда они шли под руку по берегу озера Серпантин.
Погода была непривычно теплой для ноябрьского дня. Предыдущим вечером прошел дождь, развеявший густой туман, и сейчас теплое солнце согревало спину Маргарет. Лишь резкие порывы ветра, трепавшие полы ее юбки, напоминали о приближении зимы.
— Догадываюсь, о чем вы думаете, — продолжала Элейн. — Роулинг — человек Тернера. Как может быть иначе? Он ведь купил свой титул всего три года назад. — Лицо ее исказилось, словно на свете не могло быть ничего ужаснее человека, не удостоенного титула от рождения.
Маргарет едва сдержала улыбку. Всего лишь год назад она разделила бы негодование подруги и страх оттого, что корона так отчаянно нуждается в средствах, что готова раздавать титулы любому, чье единственное достоинство заключается в возможности оплатить эту милость.
— Основная цель бала — представить мистера Тернера людям, которым предстоит рассматривать вопрос перед тем, как рассмотреть его в парламенте. Если вы сможете получить приглашение от Роулинга, остальные двери сами распахнутся перед вами. Не все, разумеется, но многие. Очень многие.
— Мы встретимся с лордом Роулингом здесь? В Гайд-парке? Как же мы получим от него приглашение?
— Он с друзьями частенько прогуливается здесь по субботам, — сообщила Элейн. — За последний год Роулинг неоднократно просил меня посетить хоть один из его праздников. Возможно, я и не самая очаровательная старая дева в городе, но все же происхожу из старинного рода, видимо, он счел, что это придаст его глупым приемам солидности. Он же не сможет пригласить меня, не вручив приглашение и вам. Хотя кто знает? В свете он человек новый. Может быть, он даже не знает, кто вы.
— Если он близок с Э… мистером Тернером и лоббирует его дело в парламенте, он не может ничего не знать о нашей семье.
Элейн кивнула, видимо сочтя ее логическое заключение убедительным.
— Будьте осторожны, Элейн. Если в обществе узнают о том, что вы мне помогаете, вас непременно подвергнут остракизму. Не хочу, чтобы вы из-за меня страдали.
Элейн посмотрела на нее немного странно, а затем рассмеялась — совершенно бестактно и вызывающе.
— Маргарет, меня приглашают на все приемы, но нигде не хотят видеть. Едва ли от этого я потеряю свою ценность. Я не изысканная дама. При этом небогата. Я всего лишь происхожу из очень, очень хорошего рода.
Маргарет прикусила язык. Одно дело знать, какого мнения придерживается общество по поводу Элейн, к совсем другое слышать, как она сама посмеивается над собой с такой легкостью.
— Вы добрая и милая, к тому же умнее, чем кажетесь. У вас есть права.
Элейн внимательно посмотрела на подругу:
— Какие странные вещи вы говорите.
Да. Она изменилась. Раньше Маргарет была тихим, жалким созданием — инертной, безропотно принимающей все, что преподносила ей жизнь. Но затем все поменялось, и выяснилось, что она вовсе не бесполезная пустышка. Она восхитительна, хоть никто этого пока и не знает.
Маргарет вскинула голову. Солнечные лучи упали ей на лицо; ветер подхватил ленты, и они заплясали в быстром танце.
В этот момент Элейн схватила ее за руку и воскликнула:
— Ах, Маргарет! Это он!
— Кто? Лорд Роулинг? Вы же отлично знаете, как выглядит лорд Роулинг… ох.
Маргарет повернула голову в ту сторону, куда смотрела подруга, и сердце ее остановилось. Тоска по Эшу на протяжении двух долгих месяцев испарилась в одно мгновение. Она задрожала так, словно видела герцога впервые в жизни. Между ними все осталось по-прежнему, с одной лишь разницей, что теперь она узнала новое для себя чувство, что значит просыпаться день за днем и не встречаться с ним. Вновь ощутила пустоту, которую он заполнял. Маргарет понимала, что, увидев Эша мельком, она не сможет избавиться от той боли, пронзившей занозой ее душу, а лишь сделает ее более мучительной.
