— Мне этот браслет подруга дала, я спрошу ее.
— Один последний вопрос, если у вас есть время… — сказал Джек.
— Давайте.
В трубке повисла тишина.
— Это для моей курсовой. — Джек говорил так уверенно, что я сама ему чуть не поверила. — Теоретически, как это можно сделать?
Мы оба посмотрели на миссис Стоун. Она наклонилась к телефону, будто это был микрофон.
— Это дополнительное задание. Поверьте, Джеку это нужно. — Она подмигнула Джеку.
— Ну, если судить по изображению, существование духа Акх основано на идеальном равновесии, именно таком расположении этих пяти элементов. Если бы один из них нарушил равновесие остальных… если бы дух Акх, скажем, потерял доступ к ка других людей. К энергии других.
Я пришла в отчаяние. Невозможно сделать так, чтобы Коул не забирал энергию у других.
— Потому что оно не является частью человека, а находится рядом.
Я быстро повернулась к Джеку, но он пристально смотрел на телефон.
В трубке раздался треск, будто профессор Спирс шумно вздохнул.
— Думаю, нет. Но сначала надо узнать, где это сердце. Гипотетически.
Мы помолчали. Миссис Стоун посмотрела на Джека, и он кивнул. Она наклонилась к трубке и сказала:
— Еще раз спасибо, профессор.
— Пожалуйста, Джойс. И, ребята, если узнаете, откуда точно взялся браслет, пожалуйста, сообщите мне.
Он повесил трубку. Мы отправлялись за сердцем Коула.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Сейчас
Машина Джека. Осталось тридцать шесть часов.
Выйдя из школы, мы направились прямо к машине Джека. Он включил двигатель и обогреватель. Я обернулась и взглянула на школу, думая о том, что, вероятно, никогда больше не войду туда.
— О чем ты думаешь, Бекс? — сказал Джек.
Я посмотрела в другую сторону.
— Коул всегда говорил мне, что у него есть сердце, но оно не внутри него. Я даже слушала его грудь. Там ничего нет.
— Если внутри ничего, оно должно быть снаружи. Мы выясним, где оно. Профессор Спирс был прав в том, что касается жизненной силы. Допустим, что и насчет сердца он прав, а значит, Коулу оно должно быть дорого. Так дорого, что он должен защищать его изо всех сил.
— Может быть, оно спрятано где-нибудь в погребе или чем-то таком? В урне? — Я представила себе настоящее сердце, но, наверное, я все восприняла слишком буквально.
— Но группа так часто переезжает, — продолжал Джек. — Я бы предположил, что это что-то портативное. Не такое хрупкое, как урна.
— Постой, — сказала я. Нечто портативное. Нечто ценное. Нечто, что он защищает и всегда носит с собой. Нечто настолько важное для него, насколько для меня важны собственные руки. — Его гитара! — Я пришла в восторг от этой мысли.
— Его гитара, — повторил Джек, будто пытаясь оценить, как это звучит.
— Он носит ее повсюду. И однажды, когда я прикоснулась к ней, он взбесился. — Я вспомнила тот день в моей спальне, когда я схватилась за струны. — Мне надо было раньше догадаться. Своей музыкой он возбуждает эмоции и направляет жизненную силу зрителей перед тем, как забрать их энергию. Она как настоящее сердце, служит центром кровообращения. Качает питательные вещества. Я видела, как он это делает. Именно его гитара… — Я замолчала. Джек смотрел на мою руку, вытаращив глаза.
— Что? — резко спросила я.
— Пятно. Видно, как оно движется.
Я посмотрела на метку, виднеющуюся из-под рукава рубашки. Она была уже на полпути от локтя к запястью. Сначала я не заметила, но, приглядевшись, увидела, как она движется.
— Мэри говорила, что она будет расти быстрее, — сказала я.
Джек молча смотрел на пятно. Потом обнял меня и прижал к себе.
— Я не могу снова потерять тебя, Бекс.
— Ты не потеряешь меня.
На этот раз я действительно верила, что выход есть.
Мы поехали в «Кофейную гущу». Левая нога Джека, не переставая, подскакивала. Мы нашли столик и заказали два кофе.
— Без кофеина, — сказала я официантке.
Джек кивнул. Когда официантка ушла, он заговорил:
— Надо найти способ разлучить Коула с его гитарой, — торопливые слова быстро слетали с его губ.
— Думаешь, дело только в том, чтобы отделить ее от него? — спросила я.
— Мы найдем ее, украдем и разобьем.
Я обреченно рассмеялась.
— Значит, все, что нам надо сделать, это найти Коула, подобраться к нему достаточно близко, чтобы украсть гитару, — так, чтобы он не заметил, — и затем разбить ее. И на это у нас двадцать четыре часа. — Я запрокинула голову и посмотрела в потолок.
— Я знаю, как подобраться к нему, — тихо сказал Джек.
— Как?
— Мы дадим ему то, что он хочет. — Он щелкнул пальцами, пристально глядя на свою руку.
— Меня.
Он кивнул, все еще не поднимая на меня глаз.
— А потом, мне кажется, я знаю кое-кого, кто с удовольствием разобьет гитару.
Мы ушли из кафе и поехали ко мне домой. Мы решили подождать с поездкой к Коулу до завтрашнего утра. Это была моя идея, на случай, если у нас ничего не выйдет. Мне было плохо при мысли о том, что в последние несколько часов придется просто ждать Тоннелей. Если наш план не сработает, лучше пусть Тоннели сразу заберут меня.
Джек подъехал к моему дому. Папина машина была припаркована во дворе. Они с Томми уже вернулись из «Силвер Лодж».
— Э-э-э… а где ты будешь… — Я закусила губу.
— Я буду в твоей комнате. Не запирай окно. — Он коснулся пальцами своих губ, а потом моей руки.
Я кивнула и вышла из машины. В тот вечер мы с папой и Томми поужинали очень скромно. Французские тосты. Завтрак на ужин. После изматывающей кампании новому мэру нужно было именно это. Когда я только попала в Нижний мир, я иногда представляла себе, что сказала бы папе и Томми, если бы у меня была такая возможность. Но одно дело — представлять себе эту сцену, а совсем другое — переживать.
В этот вечер мне нечего было сказать. У меня не было в запасе никакой мудрой мысли, чтобы поделиться ею. Никаких слезных прощаний. Когда-то я знала, что сказать, но слова прошли сквозь меня, как сквозь сито — ничего не осталось. Просто обычный ужин, на обычной кухне, в обычных обстоятельствах. Как будто ничего не изменилось.
