Моему отцу.
Тихому человеку.
Неутомимому борцу.
ПРОЛОГ
Две недели назад
Я представляла себе его лицо — лицо мальчика с растрепанными темными волосами и карими глазами, когда Подпитка внезапно закончилась.
Сначала я не поняла, что произошло. Я не знала, где я и почему вокруг так темно. Знала только, что боль внутри и чувство полного внутреннего истощения утихли, все онемело. Может быть, я больше не существовала.
— Конец, — прошептал Коул мне на ухо.
Я хотела ответить, но язык не слушался.
— Никки, попробуй открыть глаза.
Вот почему было так темно. Глаза закрыты. Не знаю, как долго я держала их закрытыми. Я никак не могла расслабить мышцы вокруг глаз, и мне не сразу удалось приоткрыть их.
Когда получилось, глаза пронзила боль, будто холодный ветер дунул в открытую рану. За сотню лет они забыли, как вырабатывать слезы.
Вокруг все еще было темно, но пока я пыталась открыть глаза, то темное, что связывало нас с Коулом, начало сходить, будто масляная пленка отставала от кожи.
Я могла видеть.
Я осмотрела свою руку, от плеча до локтя и немного ниже, где ее было не видно за спиной Коула. Кожа была такой бледной. Почти голубой. На мне была черная майка без рукавов. Я попыталась вспомнить, когда надела ее, но ничего не вышло.
— Никки. Попытайся встать.
Я покачала головой, удивляясь, что вообще могу шевелиться. Тени, темные и текучие, так долго и крепко сжимали нас. Голова Коула лежала рядом с моей, подбородок был прижат к моему плечу, светлые волосы касались моей щеки.
— Не торопись.
— М-м-м, — сказала я. На большее я была не способна.
Начав с простых движений, я сгибала пальцы на руках и ногах, с трудом разрабатывая онемевшие мышцы. Коул делал то же самое. Я чувствовала на спине прикосновения его пальцев, восстанавливающих кровообращение.
Я разрабатывала колени, ноги, локти, пытаясь потихоньку отделиться от Коула. Но когда я попробовала оторвать от него свою ногу, кожу резко обожгло. Мы будто были пришиты друг к другу, а я пыталась разорвать швы.
Я вскрикнула от боли и снова притянула его к себе.
Он не сопротивлялся.
— Я знаю, что будет трудно, Ник. Мы просто не будем спешить, хорошо?
Я кивнула, и он держал меня несколько долгих минут, пока я снова не попыталась отделиться. На этот раз он потер то место, где кожу саднило, и я вдруг вспомнила женщину, которая, оторвав пластырь от моей коленки, потерла ее, чтобы облегчить боль.
Но когда я попыталась сосредоточиться на этом воспоминании, оно ускользнуло, и я снова осталась в темноте.
Я содрогнулась и потянулась к Коулу, но на этот раз он схватил меня за запястья, нежно и крепко.
— Ник, мне жаль. Тени говорят, что Подпитка окончена. Я знаю, это звучит ужасно, но нам придется с этим смириться.
Я не сразу поверила ему. Без его объятий мое тело казалось пустым и слабым, как будто мы были одним существом, разделенным надвое. Хотя это и не было разделением. Он забрал все, что делало меня мной. И я могла снова стать собой лишь рядом с ним. Мне казалось, что мое тело больше не сможет существовать само по себе. Я перестала быть цельной.
Несмотря на охватившую меня дрожь, я села. Свесив ноги с края каменной ниши, я осмотрелась кругом. Мы были в огромной пещере, в стенах которой виднелось множество ниш, подобных нашей. Все они были пусты.
Я вспомнила, что мы последними начали Подпитку, поэтому теперь мы остались одни. Ступени, высеченные в скале, вели к нишам над нами. Внизу вздымалось и колыхалось, будто озеро в бурю, море черной грязи.
Множество теней. Сотни. Может быть, тысячи.
— Они тоже расходятся, — сказал Коул позади меня. Так и должно было быть. Тени окутывали нас целое столетие, неподвижные, передавая мою энергию Коулу.
Коул.
Я повернула голову так, чтобы видеть его краем глаза в глубине ниши. За последние сто лет его голос был единственным, что я слышала. Я знала только одно имя. Он пытался открыть глаза, разжимая пальцами веки.
— Эта часть всегда была сложной, — сказал он.
Я снова отвернулась и посмотрела в темноту внизу. У меня было смутное ощущение, что я забыла что-то важное. Чем больше я старалась понять, что это, тем сильнее билось мое сердце. Надо было вспомнить, иначе оно взорвалось бы.
И тут меня осенило. Открыв глаза, я забыла лицо. Его лицо. Вот что это было.
Я снова закрыла глаза, и он вернулся. Спутанные волосы спадают на лоб. Большие карие глаза, которые найдут меня в любой толпе. Руки, которые могут повести меня куда угодно.
Я не могла вспомнить имя, связанное с этим лицом. Я забыла его много лет назад.
— Ник?
Теперь Коул сидел позади меня. Он наконец сбросил с себя саван глубокого сна.
— Ник, посмотри на меня, — в его голосе слышалась странная настойчивость. Я повернула голову, чтобы посмотреть на него, и была поражена тем, насколько привлекательным он остался. Я сто лет держала его в объятиях, но не видела его лица. Его светлые волосы и темные глаза — глаза, которые теперь смотрели на меня с удивлением. Его взгляд блуждал по моему лицу, моему телу. — Как ты это сделала?
— Что сделала? — Мой голос звучал странно. Я не обратила внимания на его слова, потому что думала о том, как снова соединиться с ним. Снова стать целой. Я начала придвигаться к нему, но он положил руки мне на плечи и внимательно посмотрел на меня.
— Ты… ты все та же Никки. Ты выжила. — Он взял мое лицо в ладони и осторожно поворачивал его влево и вправо, будто не мог поверить своим глазам. — Я нашел тебя.
— О чем ты?
Он покачал головой, странно улыбаясь.
— Я о том, что искал тебя — такую, как ты — тысячи лет. — Он запрокинул голову и уставился в потолок пещеры, будто благодарил его за что-то. Затем сжал мои руки так, что стало больно. — Ты даже не представляешь, что это значит. Этого никогда не случалось. Никогда. Ник, тебе не придется идти в Тоннели. Ты можешь остаться со мной. Жить вечно.
