Наступила гробовая тишина. На лысине Пузырева, ведущего, осталось три волоска, и те стали колом от услышанного. Затем присутствующие в студии разразились таким диким хохотом, что сказать что-либо было невозможно. Ничего не подозревающие зрители и присутствующие в студии восприняли анекдот Ванина как очень тонкий юмор. Помощники переглянулись: «Чудит, шеф». А ведущий показал им кулак.
– Ваш ответ очень понравился товарищу Ядову из Лесосибирска, – начал свою речь ведущий, и когда шум в студии утих, обратился вновь к Сергею Арнольдовичу:
– А вот жительница Санкт-Петербурга Кукина Светлана очень интересуется вашим отношением к однополым бракам и нетрадиционным сексуальным меньшинствам.
– Я с удовольствием отвечу Кукиной Светлане на ее вопрос, – начал свой ответ Ванин. Но тут опять вмешался Иуда:
– Расскажи им анекдот про Олимпийские игры, помнишь?
– Какой?
– Ну, про магазин.
Ведущий заметил, что с кандидатом в президенты что-то не так, но было поздно.
– Когда в Москве – начал Сергей Арнольдович, – проходили Олимпийские игры, сверху было дано указание: «Всем продавцам проявлять исключительную вежливость по отношению к покупателям». И вот заходит молодой человек в магазин и спрашивает: «У вас есть перчатки?» «А Вам какие? – интересуется продавец, – кожаные, замшевые, лайковые или шерстяные, или из искусственной кожи?» «Мне, – говорит покупатель, – кожаные». «А цвет какой, изволите? Может быть черный, коричневый, синий, голубой? Или, может быть, вас больше интересуют полутона?» «Нет, мне, пожалуйста, черный». «А размерчик какой изволите носить? Может третий, может четвертый? Может пятый? Или, может быть, у Вас какой-то особенный размер?» «Нет. Вы знаете, наверное, надо померить». Тут к мужчине обращается стоящая сзади пожилая женщина и говорит: «Не верьте им. Ничего у них нет. Я вот вчера целый день потратила: и унитаз им приносила, и задницу им показывала, а туалетной бумаги у них как не было так и нет».
Присутствующие в зале, а вместе с ними и телезрители всей страны покатились со смеху. Ведущий в ужасе. Как только смех поутих, слово, не медля, передали другому кандидату. Но в дебатах победил Ванин.
Все периодические издания, перебивая друг друга, писали о применении новых технологий, нового вида агитации, о действенности образного мышления и о непреходящем воздействии в деле пропаганды анекдота и народного словца. Всем было смешно. Не смеялся только Ефим Петрович Дратс. Наблюдая за Ваниным по телевизору он посмотрел грустно на Цуцу, и сказал:
– Началось!
Дратс позвонил Анне и строго настрого предупредил:
– Не показывать вида ни в коем случае. Только хвалить, только поощрять. Я привезу лекарства.
В пятницу было назначено очередное заседание в избирательном штабе с приглашением доверенных лиц. С утра Сергей Арнольдович направился на работу, а оттуда собирался прямиком отправиться в штаб.
На крыше избирательного штаба в это время кипела работа. Монтажники устанавливали новые мощные антенны и приемо-передающие устройства. Работалось тяжело. Крыша была скользкая, постоянно дул холодный ветер. Бригадир монтажников Алексей Иванович Кутепов считался признанным мастером своего дела. Вместе с двумя помощниками-практикантами – он уже третий день трудился на крыше здания, демонтируя старое и устанавливая новое оборудование для избирательной компании. Работа подходила к концу. Практиканты подкручивали крепления, и Алексей Иванович устроился поудобнее на чердаке, достал термос с горячим кофе и налил себе в пластиковый стакан, чтобы согреться.
Прошло двадцать лет как не стало его любимой жены Лизочки, а он по-прежнему каждый месяц ходит к ней на кладбище. Ну, то, что развелись, считал он, это не главное. Правда, он после этого еще два раза женился, но оказалось все не то. Потому она одна-единственная, других нет. «Пока я живу, и она со мной. Завтра суббота. Схожу к ней поболтаем»…
– Алексей Иванович, все закончили. Можно спускаться. – Услышал он голос практиканта.
Кутепов высунулся из чердака и увидел, что на нижней балке несущей стойки торчит не вбитый штырь, который должен быть в гнезде и удерживать основание несущей конструкции.
– Никита, отнеси Витьке кувалдочку. Пусть палец вобьет и зашплинтует. – Попросил он второго помощника.
Никита взяв кувалдочку, осторожно ступая по фальцевой кровле, начал движение в сторону товарища. Неожиданно сигарета, которая дымилась у него во рту, отлепилась от губы и затерялась за пазухой между рубашкой и спецовкой. Поначалу все было ничего, и Никита остороожно ступая по кровле двигался к антеннам, подвязанный страховочным поясом. Но злосчастный окурок прожог рубашку и добрался до тела. От нестерпимой боли Никита заорал благим матом, вскинул руки вверх и упал на крышу. Чего нельзя было сказать о кувалдочке. Она продолжала лететь вверх, необычно сияя и переливаясь всеми цветами радуги в лучах яркого весеннего солнца. И вдруг на мгновение замерла прямо в центре солнечного диска. Лучи врассыпную ударили в лицо Кутепова слепящим светом. И Алексею Ивановичу почудилось, что с небес на него улыбаясь смотрит Лиза. Он встал и замер, боясь спугнуть видение.
Между тем кувалдочка уже камнем неслась вниз. Казалось, что мгновенная остановка ей была нужна только для выбора цели. Но Кутепову это было не интересно. Он смотрел на Лизу, а она на него, и он никак не хотел прерывать этого невероятного сеанса связи. Но все было разрушено диким воплем снизу. Алексей Иванович все понял. Кувалда нашла свою цель. Этой целью оказалась голова Сергея Арнольдовича Ванина, который в это время прямиком из своей машины двигался к дверям избирательного штаба на встречу с доверенными лицами. Не дойдя одного метра до спасительного навеса крыльца, он на мгновенье замер, оглушенный ударом неимоверной силы, услышав внутри себя неприятный треск, а потом плашмя, словно столб, рухнул лицом вниз на асфальт. Какое-то время он не видел ничего, только чувствовал, что трудно дышать, и слышал дикие крики и визги людей. Тело Сергея Арнольдовича лежало на тротуаре, окруженное толпой зевак и его помощников. По проломанному черепу и разбросанной мозговой массе на асфальте было ясно, здесь уже не поможешь. Кого-то рвало.
Между тем Сергей Арнольдович заметил маленькую светлую точку, которая быстро приближалась к нему, превращаясь в яркий неоновый свет, из которого вышел Иуда, ведя за собой за руку другого высокого человека. Оба они светились так, что было больно в голове и в глазах.
– Ну что, закончил путь свой земной? – спросил его Иуда.
– Как закончил? – возмутился Ванин. – Я не могу. У меня выборы через три недели.
– Ты не спеши. Это не самое главное. Ты теперь абсолютно свободный. Ты получил свою свободу.
– Как не самое главное? – возмутился Ванин. – Я ничего не получил. – Я только у цели.
– Правильно, брат мой. Ты у цели, только цель эта называется смерть.
– Как? Я не могу, я не должен, – закричал Сергей Арнольдович.
