Смотреть под ноги и при такой гонке надо.
Юрка не углядел впопыхах торчащий из земли корень, зацепился за него носком кроссовки и с размаху полетел наземь, инстинктивно вытянув вперед руки. Если б он этого не сделал, то, возможно, и вовсе жив не остался бы. Потому что впереди оказался солидной толщины березовый ствол. Вытянутые руки смогли, однако, лишь ослабить удар.
Бумм! В глазах потемнело, Юрка потерял сознание…
Лизка, увидев, как он упал, остановилась, а затем бросилась к нему, хотя Владик был уже всего в десятке метров от Тарана. Муська, задрав хвост трубой, бросилась следом за хозяйкой. Она даже опередила ее, но, увидев чужого, который тоже бежал к месту падения Тарана, мигом вскарабкалась на нижний сук березы и отчаянно замяукала.
Владик на кошку и внимания не обратил, он только удивился, что девчонка, только что удиравшая со всех ног, почему-то мчится прямо на него. У него и в мыслях не было, что она чем-то опасна. Наоборот, он подумал, будто девка поняла, что деваться некуда, и намерена умолять, чтоб он ее пацана не убивал.
Но едва он оказался рядом с березой, на которой засела кошка, как послышалось какое-то утробно-дикое «мяу!», и рыжая зараза со всеми когтищами на изготовку прянула ему на морду. Владик шарахнулся назад. При этом он от неожиданности выронил пистолет и обеими руками попытался ухватить и отшвырнуть кошку. Но в этот момент подскочила Лизка. Щелк! Тонкое жало выкидухи выскочило из рукояти.
— И-и-и-я-а-а! — с пронзительным визгом, от которого у Владика напоследок засвербело в ушах, отчаянная девчонка вонзила ему нож точно меж ребер. И достала до сердца…
— Ы-ы-ых! — детина засипел, как пропоротая шина, глаза Владика округлились от ужаса, и он, судорожно ухватившись за подвернувшуюся березку, еще пару секунд держался на ногах. Муська сиганула с его головы в траву, Лизка с окровавленной выкидухой отпрыгнула, но в ее сузившихся глазенках сверкал безумный огонек. Она была готова еще раз пырнуть верзилу, но больше не потребовалось.
Глаза его остекленели, руки разжались, и он, с треском придавив какой-то куст, грянулся наземь.
Лизка подобрала выпавший «Макаров», выщелкнула магазин, оттянула затвор. Восемь в магазине, девятый в стволе. Ну, теперь только суньтесь!
— Живой? — спросила Лизка, когда Юрка сумел сесть и, привалившись к дереву, покрутил башкой.
— Кажется… — пробормотал Таран.
— У тебя голова болит? — участливо спросила Лизка.
— Не… — Таран пощупал шишку, набухающую на темени. — Только гудит. А где этот? Который за нами гнался?
Лизка порадовалась, что у Тарана память не отшибло, и поспешила успокоить:
— Все нормально, я уже разобралась…
Именно после этого заявления, как ни странно, в Юркиной башке все устаканилось. Он отодвинул Лизавету в сторону и поглядел туда, где уже вовсю жужжали хищные мухи.
— Ну ты монстр… — Таран даже зажмурился, прибалдев от вида мертвого верзилы, который в горизонтальном положении казался еще длиннее. — Застрелила?
— Не-а, — мотнула головой Лизка и оскалила свои немного попорченные трудной жизнью лисьи зубки. — Вот чем!
И показала Тарану выкидуху со следами крови.
— Мама родная! — вздохнул Юрка, в то время как Лизка вытирала лезвие о мох. Больше он ничего не сказал — слов не было.
В это время со стороны дороги послышался шум мотора. Потом ухо Тарана уловило скрежет натянувшегося троса и бряканье диска. По надсадности рычания джипа Юрка усек, что братки потянули «Соболя» в горку, на кордон.
— Стрельбы не было, пока я в отрубе лежал? — спросил он.
— Нет, не слыхала, — ответила Лизка. — На кордон пойдем? Я чую: Гена там!
— Нет, — мотнул головой Таран и сказал со взрослой рассудительностью: — Не справиться нам с четырьмя. И Птицын погибнуть может, если он, конечно, действительно там.
— Тогда надо «мамонтам» звонить! У тебя же был телефон…
— Вот это — по делу, — одобрительно произнес Юрка и полез в карман джинсов. Но тут его подстерегал облом и печальное разочарование. От хрупкой импортной фигулины, явно не рассчитанной на то, что ее будут всем весом давить о корни русской березы, остались три явно неработоспособных обломка…
— Блин! — рявкнул Таран и с досады зашвырнул обломки в кусты.
— Ну и что дальше? — осклабилась Лизка. — И Васильево побежим? А если там папа Гена находится?!
— Лизуха, это тебе во сне приснилось! — напомнил Таран. — Он, между прочим, на самом деле, возможно, уже в Шишовку приехал! И сейчас они там с Надькой ума не приложат, куда мы подевались. А мы уже потрудились — труп готов. От него, между прочим, тоже кого-то отмазывать придется!
— Ладно, — сказала Лизка, — дуй в свое Васильево, жди, когда тебе через час город дадут! А я одна схожу!
— Пошли! — проворчал он. — Если, блин, там Птицына не окажется, я тебе лично задницу надеру.
Шум мотора уже удалился в сторону кордона, но к дороге они все же приблизились с опаской. Кто-то из компании Ткача мог остаться для того, чтоб подождать Владика. Однако на том месте, где стояли машины, никого не было.
— Надо чуть правее передвинуться, — прошептал Юрка. — Не переть же прямо по дороге!
На сей раз звереныш послушно кивнул. Впрочем, первой дорогу рискнула перескочить Муська, а потому Лизавета тоже быстро перебежала на ту сторону. Таран пошел замыкающим. Переходил дорогу не спеша, осторожненько. Того, что кто-либо остался подстерегать их, он не опасался, но боялся наделать шуму. Все-таки до кордона было близко.
— Обойдем их, — предложил Юрка. — За дорогой наверняка смотрят. Ветер слева дует, значит, мы их раньше услышим…
Лизка опять кивнула, и они углубились в лес, забрав еще правее от кордона. Здесь стояли в основном елки и сосны, по мягкой хвое можно было идти почти бесшумно.
— По-моему, дымком тянет! — тихо сообщила Лизка. — Не иначе, решили шашлычок пожарить…
— Запросто, — кивнул Таран, — у пацанов в «Соболе» нашарили… Эх, знать бы, сколько у них бутылок было!
— Зачем? — недоуменно произнесла Лизка.
— Ну, если там до фига водяры и пива, то эти жлобы точно, пока все не выжрут, не остановятся. А с косыми легче дело иметь, секи момент!
— Таким много надо, чтоб закосеть… — с видом знатока заметила Лизка. — Это не мой папаша, чтоб ему ни дна ни покрышки… К нам такие козлы, еще когда мать жива была, приходили. Отец пару стаканов клюнет — и в отруб, а эти гады мамку трахают. Я видала…
— Хорошо еще, что тебя не трогали, — проворчал Таран.
— У меня тогда еще пальто и ботинки были, я из квартиры убегала и на чердаке спала. Там теплый приток работал, вентиляция, короче… Не замерзла, в общем.
Да, блин, счастливое, оказывается, у Юрки детство было! У них дома, хоть и пили, как клизмы, до такого бардака не доходило. По крайней мере, на его глазах мать с отцом друг другу не изменяли. И того, чтоб Юрка на чердаке зимой ночевал, тоже не случалось. Чего уж удивляться, что эта соплюха, не дрогнув, людей режет! Юрке захотелось ее погладить, чисто по-братски, пожалеть, но не решился — хрен знает, как она на это среагирует…
