Однажды, когда в горах его застигла непогода, он согревался в туше оленихи, упавшей в ущелье с отвесной скалы. Жуткий щиплющий нос запах он не скоро забудет, но сейчас был готов и на это.
Через несколько шагов он увидел темную верхушку большого камня, выглядывающую из снега. Не много, но хоть что-то. Но когда он подошел поближе и попытался посадить туда Лиззи, сердце у него бешено заколотилось.
Глаза у нее были закрыты, ресницы заиндевели.
— Лиззи! — закричал он, похлопывая по ее щекам, когда она не открыла глаза. — Черт возьми, Лиззи! — Ему показалось, будто сердце вырывается из груди. — И не думай покидать меня сейчас!
Она была мертвенно-холодная.
Понимая, что действовать нужно быстро, он посадил ее на камень и начал неистово рыть яму в снегу. Когда она была уже достаточно велика, чтобы втиснуться туда вдвоем, он поднял Лиззи и втянул ее внутрь. Прижав ее к груди, он пытался согреть Лиззи своим телом. Но у него самого было слишком мало тепла. Патрик то ругался, то молился, никогда еще в своей жизни он не чувствовал себя таким беспомощным.
«Возьми меня, но не дай умереть ей».
— Я люблю тебя, Лиззи, — сказал он, впервые выговаривая вслух эти слова.
В груди жгло, боль в ноге была такая сильная, что он уже не мог ее не замечать. Наконец-то он осознал, что любит ее. Любит, как не любил ни одну женщину раньше. Он считал себя непробиваемым, не способным на такое сильное чувство. Но он ошибался. Его любовь к Лиззи слишком сильна, чтобы ее отрицать.
Но это прозрение переплелось с отчаянием. Он прижался ртом к ее голове; казалось, от холода кровь застыла в жилах.
А вокруг завывал ветер, и ночь окутывала их ледяным саваном.
Глава 19
Лиззи медленно пробудилась, как в тумане от долгого сна. В голове гудело так, словно накануне она выпила слишком много кларета. И никогда еще ей не было так холодно.
Она открыла глаза, и ее охватила паника — вокруг ничего, кроме холодного белого снега.
Сердце застряло в горле. «Меня похоронили».
Но тут же она ощутила сильные руки, крепко обнимающие ее, и уверенное биение его сердца у себя за спиной. И она расслабилась.
— Лиззи, — звал Патрик, осторожно тряся ее.
— Где мы? — прохрипела она.
— Слава Богу! — воскликнул он. — Ты проснулась.
Она попыталась выбраться из его рук, но было некуда.
— Осторожно, — предостерег Патрик, — а то ты крышу обрушишь.
— Какую крышу?
— Я вырыл пещеру в снегу. Только так можно было укрыться от бури.
Воспоминания о прошлом дне вернулись со всей силой, и она сразу подумала о его раненой ноге и болезненных волдырях на своих ногах.
— Снег все еще идет? — спросила Лиззи.
— Не думаю, но сейчас посмотрю.
Ей захотелось плакать, когда он убрал руки и она перестала ощущать спиной его тепло.
Патрик ногой пробил дыру в снегу и осторожно выбрался наружу. Вскоре он протянул ей руку, помогая вылезти из пещеры.
— Выйди и посмотри сама.
Окоченев от холода, она с трудом выбралась из маленькой дыры и была вознаграждена за свои усилия приятным теплом утреннего солнца. Светило только поднималось над горизонтом, белый ковер снега сверкал в его золотых лучах.
У Лиззи дыхание перехватило.
— Как красиво.
— Да, — кивнул Патрик. — Но все могло кончиться и хуже.
Она обернулась к нему, пытаясь понять, как попала в эту пещеру. Последнее, что она помнила, — он поднимает ее и несет.
— Спасибо, — тихо произнесла она. Он удивленно посмотрел на нее:
— За что?
— Ты спас мне жизнь.
Лицо у него стало жестким.
— Из-за меня ты могла лишиться ее, — твердо сказал он. — Это по моей вине ты вообще оказалась тут.
— Ты же не знал, что надвигается буря.
— Нет, — согласился он. — Несколько прошлых лет зимы были очень холодные, но такая сильная снежная буря разразилась слишком рано. Но я вообще не должен был втягивать тебя в это. — Он говорил не о буре. Их глаза встретились. — Я никогда не хотел обижать тебя, Лиззи. Ты должна это знать. Со временем ты сможешь простить меня.
Лиззи смотрела в знакомую зеленую глубину его глаз, ища там обман, но видела только искренность. Сердце защемило, ее охватили противоречивые чувства. Из-за событий нескольких последних дней в ее душе царила полная неразбериха.
Он лгал ей из-за жалкого клочка земли. Лиззи должна бы презирать его.
Но Лиззи не могла не учитывать того, что он для нее сделал — защитил от своего клана, сражался даже с собственным братом за нее и спас. Он выбрал ее, когда проще было бы не делать этого. Так не поступит расчетливый, безжалостный мужчина. Может, он и преступник, но не без чести.
Достойный Макгрегор… Разве такое возможно? Ее семья скорее всего так не думает, но лично ее Патрик заставил задуматься.
Здесь, на диком беспощадном Северо-Шотландском нагорье, Лиззи казалось, словно она видит Патрика впервые, и невозможно было не восхищаться им. А скалистый суровый пейзаж помогал лучше понять этого мужчину. В резких чертах его красивого лица и в гранитной твердости тела она видела отражение красоты жесткой бескомпромиссной земли. Он живуч, как выносливый вереск на склонах холмов. Он может быть опасным подобно внезапной буре. И он тверд как скалы Северо-Шотландского нагорья. Преследуемый, раненый, со скудными припасами, он помог им обоим выжить.
Если его клан вынужден всегда жить так, как пришлось им в последние дни, то остаться в живых он мог только благодаря своей стойкости. Лиззи стала лучше понимать, какие трудности стоят перед Патриком как перед предводителем разрозненного клана — клана без земли.
И еще она не могла не замечать странного чувства, которое испытывала всякий раз, когда смотрела на него. Не только физическая привлекательность, но что-то гораздо более глубокое таилось в нем.
Ей хотелось верить, что она ему по крайней мере нравится, что не все в их отношениях было ложью. Что она не спутала чувственное влечение с любовью. Правда, обстоятельства часто складывались против них. Она сглотнула, горло внезапно перехватило. Но, как говорится, Бог милостив.
— Тебе важно мое прощение?
— Очень. — Он долго смотрел на нее, очевидно, раздумывая, стоит ли продолжать. Когда он взял ее за руку, в груди у нее все сжалось. От этого простого прикосновения она ощутила силу другого, более мощного чувства.
И словно рухнул кусок стены между ними. Патрик был прав: его поступки — это поступки настоящего человека.
— Идем, — сказал он. — На другой стороне холма есть ручей, где мы сможем умыться и поесть. Потом я хочу тебе что-то показать.
