Венера оценивающе посмотрела на нее.
— Чего-то не хватает, — сказала она. — Ваши волосы.
— Слишком строгая прическа для такого случая — Венера подошла к Элизабет и вынула несколько шпилек из ее зачесанных кверху волос, опустив несколько прядей на ее шею и лицо. — Теперь маска, и вы будете готовы.
Пока Венера надевала на нее маску, Элизабет стояла с закрытыми глазами. Когда она открыла их, то не поверила своим глазам. Не знай она, что это ее отражение, не узнала бы себя.
— Только как же мне соблазнить его? — произнесла она вслух.
— Это, дорогая, самое легкое. Венера подошла к креслам и поставила на столик между ними бутылку виски. — Он пьет виски. Когда он войдет, усадите его и наливайте ему. Делая это, убедитесь, что вырез вашего платья приоткроется несколько больше и он увидит все имущество.
— Ваши сиськи, — рассмеялась Венера. — Это ваши лучшие активы в данном деле, от них зависит, будете ли вы любовницей графа или проституткой с Ковент-Гарден.
Но Элизабет не хотела быть любовницей. Она хотела быть женой. Женой Уилла.
— Когда вы сядете напротив него, позвольте ему видеть ваши интимные места. Мужчины просто с ума сходят от этого.
С таким разрезом на платье это не сложно. Она представила себе, как разрез сдвигается вправо и открывается прямо перед ним.
— Вы побледнели. Может быть, немного румян?
— Нет. Я справлюсь.
— Все будет прекрасно, — улыбнулась Венера. — Запомните, нужно разжечь его так, чтобы он умолял.
Глава 27
— Я полагаю, пора пойти наверх, — обворожительным тоном произнесла леди Уайтли.
Черт. Уилла уже никто не интересует. Ему нужно вернуться домой и забыть об этом дне. Может быть, со временем он сумеет простить Элизабет. Если же нет, ему придется забыть о ней.
Хотя вряд ли это возможно. Забыть Элизабет — все равно, что забыть собственное имя.
Леди Уайтли потянула его за руки, поднимая на ноги. Ему следовало бы протестовать, но его мозг был одурманен виски. Он пошел за ней, как послушный щенок.
Она открыла перед ним дверь и шепнула:
— Наслаждайтесь.
Уилл прошел внутрь комнаты и удивленно моргнул. После красной мебели в гостиной обстановка приятно удивила его. И запах в ней стоял похожий на то, как пахла Элизабет.
Легкий звук заставил его повернуться — за голубым креслом стояла женщина. Она медленно двинулась к нему, свечи за ее спиной вырисовывали ее фигуру. Она была в прозрачном черном платье, которое нельзя было бы надеть в другом месте. Даже на расстоянии он мог видеть совершенные округлости ее грудей и торчащие соски, жаждущие его губ. Прекрасная женщина была похожа на нее и пахла, как она, — он понял, что безнадежно влюблен.
Уголки ее рта дрогнули в обольстительной улыбке, и его тело отозвалось на зов. Он не мог хотеть ее. Ведь это не Элизабет. Но она была так похожа на нее, что его тело не желало этого знать.
— Снимите маску, — приказал он. Когда он увидит ее лицо, его возбуждение уляжется. Он не хотел желать ее.
— Нет. Леди Уайтли сказала мне, что, когда я в первый раз буду с посетителем, я должна оставаться в маске. Почему бы вам, не пройти сюда и не сесть? Я налью вам виски.
Ее пленительный голос был как призыв сирены. Он послушно пошел. Ее взгляд остановился на его лице, когда она заметила, что он возбужден.
Когда он сел, она склонилась над графином, и ее полные груди выкатились вперед. Он чуть слышно застонал. Она подала ему хрустальный стаканчик с виски.
— Откуда вы знаете, что я пью виски? — спросил он.
Она тихонько засмеялась.
— Леди Уайтли знает о предпочтениях ее гостей.
— Как вас зовут? — Это поможет ему. Ее имя остудит его.
— Какое имя вам нравится? — шутливо спросила она. — Этой ночью я буду той, которую вы желаете.
Уилл осушил свое виски.
— Элизабет, — прошептал он.
— Как?
Ему не следовало говорить этого вслух. Назвать ее Элизабет — почти так же плохо, как прийти сюда. Он взялся руками за подлокотники, чтобы встать.
— Мне надо идти.
— Нет.
С каких это пор он стал слушаться проституток? Но он быстро сел.
— Скажите мне, почему вам хочется называть меня Элизабет? — шепотом спросила она.
Даже ее голос напоминал ему о ней. Что он теряет, если ответит?
— Я люблю ее.
В полумраке комнаты он вряд ли заметил, как за маской глаза у нее широко раскрылись.
— Вы любите… Тогда почему вы не с ней?
— Мы поссорились, — сказал он. На самом деле они не ссорились. Она пыталась объяснить, что она сделала.
— Вы хотите вернуть ее? — Колдунья расставила ноги, позволив ему увидеть слишком много.
Он вцепился в ручки кресла, стараясь избавиться от смущения.
— Нет, — солгал он.
Она встала и зашла за его кресло. Ее мягкие губы коснулись чувствительной точки у него за ухом. Она положила руки ему на грудь. Он сжал ее руки в своих.
— Как вы думаете, она хочет вернуть вас? — шепнула женщина ему на ухо. — Возможно, она сожалеет о том, что наговорила.
— Вы ничего не знаете об этом. — Черт! Зачем он снова пил виски?
Ее рука легла на его шейный платок и медленно ослабила узел. Разматывая платок, она грудью потерлась о его плечи.
— Вы очень хотите вернуть ее?
— Я уже сказал вам, что не хочу… — Его голос смолк, когда ее руки начали расстегивать его рубашку. Ее теплые, мягкие руки скользнули вниз по его груди и оказались на его сосках.
— Вы уверены, что не хотите, чтобы она вернулась? — Она поцеловала его в шею. — Я чувствую, что это не так.
Ее пальцы трогали и потирали его соски, доводя его до сумасшествия. Как мог он о чем-то думать, когда она делала такие вещи?
— Так вы хотите ее вернуть? — настаивала она.
— Да, я хочу ее вернуть, — признался он. — Но вряд ли это возможно.
Он удержал ее руки, не давая им двинуться дальше. Желание переполняло его. Но он не хотел эту женщину. Он хотел Элизабет. Его Элизабет. Женщину, с которой они занимались любовью на диване и на столе. Ту, которая была так добра к нему и его сестрам и братьям. Его решение окрепло.
— Я сейчас уйду. — Он отодвинулся и стал завязывать шейный платок.
— Куда же вы? — шепнула она.
