Чапов сел в кухне, достал из холодильника бутылку спирта. Подумал-подумал и убрал ее назад в холодильник.
На всякий случай он написал записку для Индейца: "Придешь – разбуди. Чапай", – лег на диван и через пять минут спал. Приснилось, как в пятом классе они поймали голубя, зажарили на костре и съели… Заводилой был, конечно, Жан. Он тогда был увлечен книгами и фильмами про индейцев, за что и получил кличку Индеец. А до этого многие старались повесить ему кличку Француз – из-за странного имени, разумеется. Жану "Француз" не нравился. Он объяснял, что Жаном его назвал отец в честь прадеда и называть его Французом не следует. Если тот, кому Жан объяснил происхождение своего имени, повторно называл его Французом, Жан лез в драку.
Потом было увлечение индейцами, и за Жаном закрепилась кличка Индеец. Увлечение прошло, а кличка осталась. Во сне старшему оперуполномоченному Чапову снилось, как он ест полусырую голубятину и говорит: вкусно… И Индеец говорит: вкусно… И Паганель говорит: вкусно, очень вкусно…
Утром Чапов проснулся и понял, что Индеец так и не пришел. Значит, решил он, точно уехали в Выборг.
* * *
…После того, как преодолели стену, Гурон увлек Наташу в лес. Они пересекли неглубокий овраг, широкую поляну, углубились в подлесок и легли на мох в кустарнике. Гурон сказал:
– Не бойся, Наташа. Здесь нас не найдут… сейчас они очухаются, будут нас искать, но не найдут.
Гурон точно знал: без собак найти в темном лесу человека непросто. А если человек ведет себя грамотно – не двигается, не шумит, соблюдает элементарные правила маскировки – практически невозможно… если у преследователей нет соответствующей подготовки. У бандитов ее, разумеется, нет. Он точно знал: пройдет минута или больше, прежде чем братки натянут свою одежонку и организуют какое-никакое преследование. При этом будут ломиться по лесу, как стадо слонов, и подсвечивать себе фонарями. Если бы Гурон был один, без Наташи, он бы непременно взял одного… это просто: пропустить мимо, свернуть шею, забрать оружие, одежду, если повезет – деньги документы и … Если бы Гурон был один, то, взяв первого и вооружившись, он мог бы "поиграть в пейнтбол" с остальными. Но на нем "висел хомут" – Наташа, и снова начала болеть голова.
Бандиты появились только минуты через три. Двое вышли с левой стороны стены, двое обогнули стену справа. Рафаэля среди них не было… Все четверо сбились кучкой (эх, сейчас бы АКМ!) около ватника на стене, посовещались и двинулись в лес. У одного было ружье, у остальных пистолеты. Как и предполагал Гурон, включили фонари… Они даже не обратили внимания на следы, сознательно оставленные Гуроном на дороге чтобы сбить их с толку, направить в сторону… Охотнички хреновы! Следопыты!
Да, если бы не Наташа… если бы не голова… можно было бы славно "поиграть в пейнтбол" и положить всех. Потом наведаться на виллу и поговорить с этим Рафаэлем. Совсем недавно Гурон дал себе зарок, что никогда больше не возьмет в руки оружия… после истории с Валентином он подумал, что поторопился. А уж после того, как история получила продолжение, сомнения отпали.
Наташа была напугана. Она дрожала, и инстинктивно прижималась к Гурону. Он погладил ее по голове, прошептал: не бойся. Не бойся, все будет хорошо.
Спустя две минуты один из братков прошел всего метрах в шести-семи от Гурона и Наташи. Он бестолково шарил лучом фонаря по земле, по кустам, держался неуверенно. Гурон чувствовал его страх. Чувствовал, что "охотничек" сам боится ночного леса и засады… Луч фонаря скользнул по кустам, ушел в сторону.
Братки шумели на весь лес, и Гурон по звуку отслеживал их перемещение. Когда они углубились метров на двести, он сказал:
– Ну вот и все, Наташа, уходим.
– Может быть, останемся здесь? – неуверенно спросила она.
– Нет, Наташа, нельзя. Вот-вот ляжет роса, и мы наследим не хуже, чем лыжник зимой… надо уходить. Ты хотя бы примерно поняла, где мы находимся?
– Мы недалеко от Зеленогорска, – ответила Наташа.
– Молодец, умничка, – похвалил Гурон. – Пошли.
Они пошли. Наташа прихрамывала, но старалась не отставать.
* * *
Четверо снаряженных на поиски бойцов побродили по лесу чуть больше получаса, посовещались и решили возвращаться: хрен ли кого тут ночью найдешь?
Их встретили злой, невыспавшийся Рафаэль и очень злой, нетрезвый Тайсон. Тайсон скорбел по Грете.
Бойцы рассчитывали отдохнуть, расслабиться, но Рафаэль приказал:
– По машинам. Двое – в Зеленогорск, на вокзал. Двоим – утюжить трассу. Возможно, они попытаются поймать попутку.
– А может, – сказал Буйвол, – перехватить их у ментовки?
Рафаэль ответил:
– В ментовку он не пойдет… а вот сюда он вернется запросто. Может быть, уже сегодня.
– З-зачем? – удивился Ганс. Рафаэль посмотрел на него, как на больного. Впрочем, к Гансу все именно так и относились: он заикался и вид имел придурковатый… но стрелял – отменно.
– А чтобы спасибо нам сказать, – ответил Рафаэль с усмешкой. – Чего стоим?
Бойцы сели в две тачки и укатили, Тайсон пошел копать могилу для Греты. Рафаэль сел на ступеньки крыльца, вытащил папиросу с анашой, прикурил от золотого "ронсона". Приближался рассвет.
* * *
Приближался рассвет. Он был серым, мутным и зябким. Жан и Наташа вышли к Зеленогорску.
– Куда мы идем, Индеец? – спросила Наташа. – В милицию?
Этого вопроса Гурон ждал. Он поднял с земли палку с рогатинкой на конце, оперся на нее, как на костыль и ответил вопросом:
– Знаешь, Наташа, на кого мы сейчас похожи?
– На бомжей мы похожи… так куда идем?
– Нет, Наташа, мы похожи на кота Базилио и лису Алису, – сказал он и заковылял на своем костылике.
– Смешно, – сказала Наташа без тени улыбки. – Так куда же, все-таки, мы идем? В милицию?
– Нет, Наташа, в милицию мы не пойдем.
– Почему? Почему?! Нужно, чтобы этих бандитов немедленно аресто…
– Погоди, Наташа, погоди, – перебил Гурон. Он увидел впереди скамейку и предложил: – Давай присядем.
Гурону предстоял очень тяжелый разговор, и он не был уверен, что женщина – измученная и испуганная женщина – сможет понять то, что не понимают многие мужики. Они присели на скамейку, Гурон вытряхнул из пачки последнюю беломорину, прикурил, затянулся горьким дымом.
– Выслушай меня внимательно, Наташа, – сказал Гурон.
– Я слушаю.
– Выслушай и попытайся понять… Мы не пойдем в милицию. Мы не пойдем в милицию потому, что, во-первых, это бессмысленно – не поможет милиция. А во-вторых, есть другой, гораздо более эффективный способ наказать этих уродов.
– Какой? – быстро спросила Наташа.
– Не важно, – сказал Гурон. – Главное, что он сработает.
