С самого начала XIV века бедствия в Европе не прекращались, а множились на протяжении практически всего этого столетия. И на фоне чудовищных всеевропейских страданий неуклонно исполнялось пророчество Жака де Моле. Три сына скончавшегося от инсульта Филиппа Красивого, поочередно занимавшие престол с 1314 по 1328 год (так называемые «проклятые короли»), погибли один за другим при загадочных обстоятельствах, не оставив потомства. Со смертью последнего из них, Карла IV, прекратилась династия Капетингов – как и предсказал великий магистр ордена тамплиеров.
На династию Валуа, родственную Капетингам, тоже обрушились страшные бедствия. Кстати, кастильский король Педро Жестокий принадлежал к этой династии и, стало быть, тоже косвенным образом являлся одним из проклятых Жаком де Моле королей. В 1337 году началась печально известная Столетняя война между Англией и Францией, с 1347 по 1353 год во всей Европе (да и в Азии) хозяйничала «Черная смерть» – самая страшная в истории человечества эпидемия чумы. Во многих странах ей сопутствовали массовые эпидемии безумия (об этом говорится в начале романа), и ветер с берегов мусульманской Африки тут конечно же ни при чем. Эта «версия» происхождения эпидемий безумия насаждалась христианскими врачами и отчасти священниками.
Эпидемии безумия были во время чумы не только в Кастилии, Арагоне, Наварре и Франции, но и в других государствах, в том числе и в Московском княжестве. Недаром до сих пор в русском языке сохранились древние выражения: «очуметь» – то есть сойти с ума, и «чумовой» – то есть безумный, бесноватый (хотя при наступлении последней стадии чумы больные вообще не могли двигаться или кричать). Просто в общественном сознании Руси две эти эпидемии – чумы и безумия – совместились в одно целое. Сумасшедших часто убивали и сжигали, считая умопомрачение предвестником чумы.
* * *
Полубезумные властители изощрялись в чудовищных преступлениях. Людовик X приказал задушить жену Маргариту Бургундскую и жену своего брата, повесить своего ближайшего сподвижника, коадъютора Ангеррана де Мариньи. Филипп V Длинный истреблял прокаженных и сам зверски убил племянника папы римского. Роберт II Артуа отравил свою тетку и двух кузин и был уличен в колдовстве. Инфант Иоанн – будущий король Иоанн II Добрый – перед штурмом Нанта казнил тридцать бретонских рыцарей и приказал обстрелять их головами стены города. Его отец, Филипп VI, в это же время пригласил четырнадцать бретонских рыцарей на турнир и приказал убить их у всех на глазах. Ради того, чтобы его «фаворит» Карл да ла Серда занял пост коннетабля, Иоанн Добрый обезглавил коннетабля де Бриеня. За ужином король приказал тут же, в пиршественном зале, отрубить головы графу Даркуру и трем сеньорам из его свиты.
Не правда ли, многие из перечисленных злодеяний очень похожи на преступления, совершенные кастильским королем Педро Жестоким?
Добавим к этому, что, попав в плен к англичанам, Иоанн II, чтобы заплатить за себя выкуп, продал свою одиннадцатилетнюю дочь Изабеллу герцогу Милана, развратному Джиованни Висконти. И при этом история закрепила за ним прозвище Добрый!
На эпоху, в которую Кастилией правил Педро Жестокий, пришлась и знаменитая Жакерия: крестьянская война во Франции, которую советские школьные и вузовские преподаватели с восторгом именовали «праведным гневом низших слоев, направленным против королевской и феодальной тирании». На самом деле причины бунта были совсем иными. Жаки добивались, чтобы крестьян снова стали брать в солдаты. Их перестали рекрутировать примерно в 1356 году – надо же было кому-то растить хлеб! Но мужики рвались на войну, чтобы получить возможность безнаказанно грабить и насиловать. Что они и делали в своем «прекрасном бунтарском порыве», при появлении королевских войск разбегаясь врассыпную.
С крестьянским восстанием покончил Карл Злой, который в то время фактически был хозяином в Париже. Остатки разгромленных жаков, пополненные дезертирами всех национальностей, объединились в «белые отряды». Хитроумный Бертран дю Геклен, получив крупную сумму денег от французского короля и папы римского, увел их из Франции – опустошать Наварру, Арагон и Кастилию. Взамен «белых отрядов» на юг Франции пришел герцог Анжуйский и принялся наводить порядок: он приговорил к сожжению, повешению и отсечению головы шестисот горожан Монпелье.
А что в других государствах Европы? Демон кровопролития поразил и прочих монархов: зверские убийства прокатились практически по всем королевским домам Европы. Эдуард III Английский бросил в застенок свою мать, а ее любовника Мортимера повесил. Король Богемии Вацлав Пьяница (он же император Священной Римской империи), недовольный обедом, приказал зажарить на вертеле своего повара. Он бросил во Влтаву связанного священника, отказавшегося выдать тайну исповеди. Рассердившись на виночерпия, Вацлав пронзил его кинжалом и… тут же умер от кровоизлияния в мозг. Его похоронили в королевской усыпальнице, но чернь откопала труп и бросила его во Влтаву – в отместку за невинно убиенного священника.
Но на поприще самоистребления всех превзошли миланские герцоги. Аццо Висконти приговорил к смерти своего дядю Марка. Лучано Висконти был убит своей женой Изабеллой, когда он уличил ее в измене. Маттео Висконти заточил в тюрьму своих братьев Галеаццо и Бернабо (последний был заколот в камере). Джиованни Висконти отравил свою мать Екатерину, еще он «прославился» тем, что кормил собак трупами своих жертв. В конце концов его зарезал двоюродный брат.
Признаю́сь: есть определенное искушение представить эти факты как бы в оправдание кровавых преступлений Педро Жестокого – мол, все это соответствовало духу времени. К тому же о Педро I Кастильском до сих пор ходят легенды как о справедливом и мудром государе. Так, туристам в Алькасаре рассказывают легенду о четырех судьях, которых дон Педро застал за дележом взятки. Король приказал отсечь им головы и выставить их в зале Правосудия – в назидание служителям Фемиды.
Мудрость дона Педро нашла отражение в легенде об апельсине. На должность судьи было несколько претендентов, и король поступил так. Он сорвал ветку с апельсином и отрезал от него половину. Затем бросил ветку с оставшейся на ней частью плода в фонтан. Не было видно, что на ветке только половина апельсина. Он задал вопрос: что это?
Все ответили, что в воде плавает ветка с апельсином. Только один претендент, прежде чем дать ответ, вынул ветку из воды. Он и получил должность судьи.
Сталкиваясь с подобными преданиями, невольно вспоминаешь эпизод из великого романа Мигеля де Сервантеса «Дон Кихот». Оруженосец Санчо Панса все-таки стал губернатором острова, как и обещал ему его хозяин, Рыцарь печального образа. И, творя суд над гражданами, прибегал приблизительно к таким же «тестам», что и дон Педро Жестокий.
Немало легенд породили и описанные выше ночные поиски приключений, когда Педро Жестокий бродил по Севилье с мечом и в маске. Оказывается, король «ходил в народ», чтобы узнать о его нуждах, выслушать жалобы и наказать тех, кто несправедливо притесняет бедняков.
В одной из легенд король Педро, бродя безлунной ночью по задворкам своего любимого города, повстречал немощную старуху со свечой. Та заблудилась и плакала, не в силах отыскать дорогу домой. Король взял ее под руку и проводил до жилища, по пути расспрашивая о нуждах. И, прощаясь, вручил ей увесистый мешочек золота, пообещав, что скоро в Кастилии не останется ни одного обездоленного человека. Но подлые изменники родины помешали доброму монарху Педро воплотить в жизнь эти благие намерения.
