Он взглянул на меня, ища понимания или, может, жалости. Я мог предложить только молчание.
— Эта шлюха, — сказал он. — Всегда крутилась под ногами. А где она была, когда реально могла ему помочь? Почему не остановила меня? Она видела, что случилось, но слиняла, я ее не успел поймать.
— И тогда вы подожгли дом?
Он не ответил.
Гнев, кажется, привел его в чувство. Схватив пистолет, он направил его на меня, размышляя. Затем встал. Посмотрел на диснеевские часы. Руки Микки показывали, что уже без пятнадцати семь.
— Хотелось бы все вам рассказать, Чака. Но у меня встреча в суде в Роппонги. А потом все закончится. Пожалуй, надо вас связать и все такое. Или, может, пристрелить. Вы как думаете?
Набико несло по инерции. Он явно был до смерти напуган с тех пор, как убил Сато. А может, и задолго до этого. Ему хотелось убить меня не больше, чем мне хотелось убить его. Но как только выбираешь этот путь, все выходит из-под контроля. Что в конечном счете значит еще одна смерть? Как бы там ни было, я не планировал становиться зиц-жертвой.
— Интересно, есть ли у меня веревка… — рассеянно бормотал он. Когда он отвернулся, я вскочил со стула и бросился в крошечную спальню.
— Стой! — сказал он.
Я не остановился.
— Я тебя пристрелю к едрене фене! — заорал он. Но не выстрелил.
Я резко открыл шторы, и в комнату ворвался жгучий луч солнца. Набико одной рукой прикрыл глаза, другой направил на меня пистолет.
— Видишь вон то окно через улицу? — Я махнул в сторону поста Ихары, единственного окна без задернутых штор. Набико прищурился и пристально вгляделся. — Там копы. Убойный отдел. Это они висят у тебя на хвосте. Я никогда не сбегал из тюрьмы. Я работал на них с самой смерти Сато.
Ложь, но его худшие страхи подтвердились.
— Все, что ты сказал, записано на пленку. — Я вынул «Геймбой». — Это передатчик, он каждое твое слово передавал на дистанционное записывающее устройство.
Набико недоверчиво уставился на «Геймбой».
— Убьешь ты меня или нет… — Я пожал плечами. Я поставил на его навязчивое чувство вины и на то, что он не закоренелый преступник. Кровь у Набико горячая, возможно, были и другие факторы, о которых я не имел понятия, но я знал, что он совершил преступление в порыве страсти. Хладнокровный убийца прикончил бы меня, не раздумывая.
Ситуация на пару секунд зависла. Я как бы от всего отрешился, будто смотрел кино. На ум пришла сцена из фильма Мигусё «Незнакомцы в Осаке»: киллер узнает, что его жена — которую он только что спас в ходе ужасной и кровавой драки на мечах с местными бандитами. — собирается его оставить. Он узнаёт, что все это время она обманывала его с одним из бандитов, которому он только что вспорол живот. И вот теперь он, рогатый и весь в крови, смотрит на отвратительные останки и пытается разобраться в смысле жизни, которого нет. Хороший был фильм, пока верх не взяли непропеченные побочные сюжетные линии.
Набико пожал плечами и тяжело осел на футон. Слабо усмехнулся и бросил мне пистолет. Все шло к завершению, и, кажется, Набико от этого полегчало.
— Собственность студии «Токо», — пояснил он. — Из этой пушки убили Цудзиро Курату в «Бою без чести». На большее он, по-моему, не способен.
Я оглядел пистолет, затем положил рядом с проектором на столик. Набико лег на футоне и тяжело вздохнул. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга — двое мужчин с глазу на глаз в квартире.
— И что теперь? — спросил он. — В дверь ворвутся копы и устроят шумную развязку?
— Нет, — сказал я. — Пока нет. До моего сигнала. — Он задумчиво кивнул, а я пытался сообразить, что делать. — Но сигнала я не дам.
— Отчего же?
— У меня встреча с Квайданом. Вы у него когда должны быть?
Он нахмурился, на его лице мелькнула тень слабого подозрения. Если бы у него хватило ума, он бы понял, что я вовсю блефую. Но если б у него хватило ума, он никогда бы не поверил в историю о копах. У меня было преимущество. Я никого не убивал.
— В здании суда на Ханеэй-дори. Ровно в восемь, — тихо простонал он.
— Дай мне ключи от машины, — сказал я. У него опять обвисло лицо, он покопался в карманах и кинул мне ключи. — Я тебя заменю. А ты пока садись за пишмашинку и пиши полное признание. Как только закончишь, возьмешь вот это, — я показал на «Геймбой», — и скажешь «свет, камера, мотор». Это будет для них сигналом прийти и арестовать тебя. Не торопись и сделай все как следует. Спешить ни к чему.
Он взглянул на пишущую машинку и закрыл глаза. Идея его не вдохновляла.
— А если я просто убегу? — спросил он.
— Тебя достанут, прежде чем ты выйдешь из здания. Он задумался, уставившись в потолок. А потом засмеялся. Так смеются проигравшие, безжизненно и глухо.
— Знаешь, Билли. — сказал он. — Сценарий написал я, не Сато. Он мой. Фильм о твоей жизни. Если я попаду в тюрьму. «Разборки в Токио» никогда не снимут.
— Знаю, — сказал я, изо всех сил имитируя сочувствие. Затем развернулся и вышел из квартиры, оставив Набико писать признание. Я рассчитал, что через несколько часов вызову полицейских, настоящих полицейских, и анонимно намекну им, что убийца ждет их в своей квартире с готовым признанием.
Но сначала я должен найти Флердоранж, пока она еще жива.
Я нашел автомобиль Набико, запрыгнул внутрь и включил зажигание. Отъезжая, я чувствовал, как сверху за мной следит Ихара. Наверняка теряется в догадках, что за чертовщина творится. А с другой стороны, может, ему наплевать. Ему платили за то, что он профессиональный наблюдатель. Другими словами, незаинтересованная третья сторона.
Сара бы сказала, что, несмотря на мою пустую болтовню, это относится и к журналисту. Ему платят, чтобы он наблюдал. Культурный вуайерист, который отличается только тем, что выбалтывает увиденное, — он должен рассказать всем о том, что подсмотрел. Ладно, пусть; по крайней мере, не надо сидеть целыми днями в темной комнате с тройкой идиотов, жующих «Понрики».
Я пошарил в коллекции кассет Набико и сообразил, что еду в автомобиле убийцы. Ну, не впервой. Посмотрим теперь, что этот слушал. Я включил стереомагнитолу и вставил кассету. Пол Маккартни и компания с песней «Банда в бегах». Едва ли самый подходящий саундтрек для эдипова кошмара, который переживал Набико. Вообще-то припоминаю, что у последнего убийцы в машине была кассета «Манхэттен Трансфер». Может, современная музыка для взрослых и впрямь толкает людей на преступления. Во всяком случае, я никак не стряхну с хвоста Пола Маккартни.
Остановив кассету, я включил радио. Новости и погода. Если северные облака и собирались быстро и с очень дурным предзнаменованием, то в новостях об этом не было ни слова.
В зеркальце я видел, как позади меня над Нижним городом поднимается солнце. Впереди лежал Западный Токио, окутанный особой смесью тумана древности и промышленного смога. Движение уплотнялось по мере того, как люди выбирались из постелей в очередной понедельник. Вертолеты кружили в воздухе, сообщая жителям пригородов последние данные о пробках на автострадах. Может, даже Квайдан там, переживает из-за Флердоранж, землетрясений или из-за чего может переживать гангстер. Может, он даже из-за меня переживал. А если нет, то следовало бы.
