Если бы только сработала наша магия… Птичьи талисманыработали сокрушительно, и в основном потому, что у Тезерени не было должнойконтрмагии. Только на пределе напряжения всех сил и чувств можно былонадеяться, что заклинание сработает как ожидалось. Этот мир уступает колдовствуиз Нимта, но всякий раз с боем.
— Мы выжили. Мы победим! — Эти слова звучали неубедительнодаже для самого патриарха. Сперва пережить бы следующую ночь! Как жить, еслидни и ночи проходят в постоянной борьбе? День у враадов, скорее всего, был. Наместе птичьего вождя Баракас разделил бы силы, создал бы две армии: дневную иночную. И досаждал бы врагу, чтоб тот никогда не мог перевести дух. Пусть падутслабейшие.
По логике вещей, надо было бы найти безопасное место и уйтитуда, пока не накопятся силы для возвращения. Но только не было такого места.Земля принадлежала птицелюдям, а небольшая ее часть — какой-то расе подземныхчудищ. Эльфы жили только потому, что уважали птиц и не заступали им дорогу.Даже Баракасу было нетрудно представить, как его гордый клан выпрашивает себеместа у здешних хозяев жизни. Птицы наверняка этого и ждут. Дать враадамутвердиться здесь — значит навсегда утратить власть.
Вот так вот и погибнет враадская раса, — заключил он,наблюдая за враждебными горами. — Но мы оставим свой след в стране этихпернатых ублюдков. Они долго не забудут знамя дракона. Многие века оно будетявляться им по ночам.
Эта мысль дала ему некоторое удовлетворение, точно такойконец стоил всех смертей. Если бы… если бы работало колдовство, если бы их былобольше…
Что-то странно знакомое пощекотало его чувства. Баракасзакрыл глаза. Какое-то слабое колыхание, сдвиг в природе Драконьего царства.Привычное чувство — запах? вкус? Нимт.
— Лохиван! — Сын, все еще стоявший на колене, вскочил.Риган, может быть, и наследник, но самые важные задания он поручал Лохивану —тому можно было доверять. — Лохиван, ты чувствуешь что-нибудь необычное навостоке? Что-то… из Нимта?
— Отец, я что-то почувствовал, может, то, что вы говорите.Но я не поклялся бы в этом.
— Хорошо сказано. Можешь найти это что-то?
— Наверное, да. Что это такое, отец?
Баракас огладил бороду. Он взвешивал про себя разныевозможности.
— От нашего Нимта может прийти одно из двух — победа илисмерть.
Лохиван вспомнил о тех, кто остался там, и промолчал.
— Ищи, но будь бдителен. Это может сделать второстепеннойдаже угрозу от птиц. Иди же!
Лохиван умчался выполнять приказание. Баракас усмехнулся просебя иронии происходящего. Может, тут-то и осуществится то, о чем он так долгомечтал в Нимте. Объединение всей враадской расы во имя общей цели.
— Как это все печально, — пробормотал он.
Нимт неистовствовал, разразившись громом и молниями.Вздымались и опадали смерчи. Земля сдвигалась и меняла форму. Медленнорастекалась дымка, не предвещающая ничего хорошего. Несколько смельчаковотправились исследовать ее — вера враадов в свое личное бессмертие была все ещесильна. Эта вера, как и многое другое в Нимте, пошатнулась, когда стало ясно,что исследователи больше не вернутся.
Владения Дру предоставили некоторую защиту тысячам враадов,но вокруг них бушевала буря, рассыпая всюду ядовитую магию. Замок больше невыполнял приказов без задержки. Одна волшебница уже погибла, зажатая междудвумя стенами, сомкнувшимися на ней с неожиданной скоростью. После этого никтобольше не пытался создавать себе личные апартаменты. Враады стали, противсвоего обыкновения, общественным народом. Только так они могли чувствовать себяв безопасности, ожидая возможности перейти в свой новый дом.
С вершины самой высокой башни хозяин владения и фигура,утонувшая в огромном плаще, наблюдали за происходящим. У границы имения Зериопять проявилась Страна-за-Пеленой. Это оказалось шоком и для Дру, и дляГеррода. Они вычислили, что путь появится, — и вот он перед ними. Но они неждали, что на этот раз он окажется вдвое больше самого жемчужного замка. Уж не«основатели» ли постарались, мелькнула в голове Дру несуразная мысль.
— Кровь дракона! — бормотал Геррод, наблюдая, как исчезаеточередная группа враадов. — Невыносимое зрелище!
Дру был с ним согласен. Он-то успел познакомиться спризрачным краем изнутри. А теперь, видя это снаружи, он понял и ужас Шариссы.Враады ехали верхом по призрачному лугу, живые существа в мире теней, всебольше и больше растворяясь в туманной картине.
Все было так же, как и в прошлый раз. Чем дальше они ехали,тем меньше отличались от пейзажа. На полпути к лесу ехали уже полупрозрачныевсадники. И сквозь их тела и тела коней виднелись развалины истерзанного Нимта.До леса доезжали призраки.
— Они ушли, — констатировал Геррод. Он повторял одно и тоже, может, потому что боялся не успеть уйти с ними и остаться в гибнущем мире.Загадочный Тезерени вывалил на Дру такую кучу сведений о Стране-за-Пеленой, оее пересечениях с Нимтом, о грядущей судьбе Нимта, что Дру только диву давался.Геррод успел и усвоить записи брата, и побеседовать с Шариссой о работах Дру попути из города, и проделать собственные исследования — теперь он знал едва лименьше самого Дру.
Тезерени было явно неуютно в обществе бывшего отцовскогосоюзника. Он все объяснил — и свои страхи, и то, почему Шарисса не ответилаотцу, — но все же не верил, что их мир с Дру прочен.
Под угрозой последствий неправильно созданной магии, которыхони достаточно насмотрелись у Меленеи, Геррод и Шарисса решили пользоватьсяколдовством как можно меньше. Только чтобы добыть еду. Все перемещениясовершались пешком, летать или телепортироваться осмеливались только в самыхспокойных местах.
Смертельно уставшие, они уселись отдохнуть. Шарисса совсемвымоталась — ей до той поры никогда не приходилось так уставать. Герродпозволил ей уснуть, сам же просто присел перевести дух. Именно в это время Друоповещал враадов насчет Рендела.
— Ну, я и перепугался, господин Зери, — объяснял он, кутаясьв плащ. — Я, конечно, помог твоей дочке, но, будучи враадом, сочтешь ли ты этодостаточной причиной для помилования? Раз и ты вместе со всеми охотишься закланом дракона?
Но стало ясно, что встретиться с Дру придется: больше никтоне знает пути наружу. Одному ему не добиться результатов Баракаса. Да и неочень-то ему хотелось иметь в своих жилах реальную кровь дракона — что-тобудет, если соединить ее с враадским разумом?
— Ну, сколько их уже там? — Голос Геррода вернул Дру кнастоящему. — Долго еще?
